Искусство действовать на душу. Традиционная китайская проза - стр. 5

Тогда князь Циньский изменил указ об изгнании пришельцев и вернул Ли Сы его должность.

Отцы и старцы! Вы терпели уже давно от циньских злых законов! «Тот, кто хулу иль осужденье произносит, со всей семьей своей он будет истреблен. Случайно если кто между собой что скажет – будет выброшен на площадь и казнен».

Я с князьями условился так: тот, кто первым войдет в ворота Ущелья, того мы признаем царем. Мне пришлось теперь царствовать здесь, в стране, лежащей за Входом. И я с вами, старцы, отцы, уговариваюсь, что законов у вас будет лишь три статьи. Тот, кто убил человека, умрет. Тот, кто поранил его, обокрал, – заплатит ему равносильно ущербу. Во всем остальном мы полностью упраздняем законы династии Цинь. Народ и чины! Вы все стойте той же спокойной стеной, как и прежде! Ведь я прихожу к вам сюда лишь затем, чтобы вред устранить от отцов моих, старших моих: совсем не затем, чтобы что захватить иль насильно отнять. Не бойтесь! И я потому лишь военною силой господствую здесь, что жду всех князей, и, когда подойдут, я условие с ними тогда утвержу.

Великий старшина народов диких мань и и, старик, Ваш подданный я, То, рискуя умереть, Вам кланяюсь повторно и подаю эпистолу вот эту Вам, Вашему Величеству монарху и августейшему владыке-государю.

Ваш старый человек служил сначала как чиновник в стране Юэ. Наш Высочайший государь и августейший повелитель мне оказал большую честь, дав мне, своему подданному, То, печать самодержавную на трон, ту, что зовется си, и этим сделал он меня великим князем Южного Юэ, определив мне быть вассалом заграничным и принимая от меня дань, что полагается вносить вассалу по сезонам. Отцелюбивый августейший наш владыка-благодетель, взойдя на трон, не допустил, чтоб эти отношенья, законно установленные раньше, могли прерваться вдруг. И он поэтому прещедро всегда бывало жаловал меня, вассала, старика.

Когда Высочайшая императрица лично взялась за дела государства, она приблизила к себе ничтожества, она доверилась клеветникам своим. Она особо трактовала и отделяла от других и-маней, инородцев этих, и издала указ, гласивший вот что: «Не давать маням-и, заграничным юэ, ни медных, ни железных земледельческих орудий. А если дать им лошадей, волов, овец, то дать им самцов, а самок не давать им». Я, Ваш старик, живу вдали от центра, и кони у меня, волы и овцы, что называется, зубами пришли в полный рост, и так как если мне не изготовить жертв и приношений духам, то я, по-моему, совершаю тяжкий грех, грех смертный, преступленье. И вот послал я личного тогда секретаря, который звался Фань, и командира войска, Гао, и третьего судью своего, Пина, с тем, чтоб они, все трое моих слуг, ей подали письмо, где было извиненье за ошибки… Но все они не возвратились.