Искусство действовать на душу. Традиционная китайская проза - стр. 6
Еще прошел здесь ветром слух, что и родителей моих могилы сровнены с землей, а братья, родственники все уже на казнь осуждены. Тогда один из служащих моих мне подал вот такой совет: «В настоящее время нельзя нам от Хань поддержку и помощь иметь для себя и нечем возвыситься и отличиться во внешних сношениях нам». Вот почему я сменил свой титул, назвавшись императором. Но так, возведя свой удел в монархию с титулом ди, я отнюдь не дерзал нанести хоть какой-нибудь вред императору нашей страны Поднебесной.
Высочайшая и августейшая, узнав об этом, в гнев пришла, великий гнев и уничтожила совсем таблицы наши с именами земель, что числились дотоле за нашей Южною Юэ, и дело повела к тому, чтобы с послами больше не общались.
Ваш старый человек, подозревая про себя, что князь Чаншаский – клеветник, себе позволил двинуть войско, напасть на нашу с ним границу.
Еще скажу, что наши южные страны низко лежат, топки, сыры. От маней-и к западу будет Западный Оу, который, в общем, населен наполовину истощенными людьми. Я, воссев на юге, назвал себя царем их. А на востоку есть Юэ и Минь. Их население всего какие-то лишь тысячи, и только. Я тоже величаюсь их королем. Не север и на запад – там Чанша, а население его – наполовину мань и и. Я тоже и для них король. Вот почему старик Ваш и решился пойти на то. Чтобы присвоить себе титул монарха и царя – так, в общем, лишь для самоутешенья.
Старик Ваш лично за собой уж закрепил до сотни городов. На запад, восток, и север, и юг все это уж тянется тысячами целых вань – десятков тысяч ли. На землях сидят одетых в доспехи и сотнями ваней и больше людей. И все-таки я повернул свое лицо на север и, как Ваш подданный, служу вам, Ханям! Чем это объяснить? А вот чем: я не смею противоречить предкам – вот и все!
И Ваш старик сидит в своем Юэ уж сорок девять лет. Теперь уже и внуки на руках. А тем не менее я утром встаю и ночью ложусь, сплю, не найдя себе отдыха в ложе, ем, не вкушая с приятностью пищу. Глаз мой не видит красот, столь чарующих всех, слух мой не слышит звучанья тимпанов и колоколов: все это враки, что мне не приходилось служить все это время Ханям.
А вот теперь Вы, повелитель, на крыльце, у подножия которого стою я, изволили меня Вы осчастливить тем, что ко мне Вы обратили зов сожаленья и сочувствия. Вы вернули мне прежний мой титул. Вы наладили связи в посольстве с Хань, как прежде то было. Старик Ваш умрет, и кости мои не сотлеют. И я измеряю свой титул, не смею уж больше считаться монархом.
Усерднейше, на север повернувшись и пользуясь услугами посла, я Вам в дань белейших пару подношу яшм, тысячу перьев зимородка, десяток рогов носорожьих, пурпурных раковин пять сотен, коричневых тутов, собранных в сосуд, живых шлю зимородков Вам я сорок пар, павлинов пары две. Пренебрегая смертью, кланяюсь повторно, и обо всем что есть я довожу при сем до слуха Вашего, мой августейший государь, тот, у кого стою в подножьи я.