Империя пера Екатерины II: литература как политика - стр. 7

. Уверенность Сегюра, вероятнее всего, основывалась на разговорах в окружении императрицы; возможно также, что французский дипломат, отправленный в Петербург налаживать отношения с русским двором, обладал и секретными знаниями.

В 1837 году Евгений Болховитинов, опираясь на бытовавшее предание, как и Пушкин в своей незаконченной заметке 1836 года, уверенно называл Екатерину автором «Антидота»[17]. А. Н. Пыпин достаточно убедительно показал причастность самой Екатерины II к работе над текстом книги, а не только над общим планом. Отдельные фрагменты «Антидота» имели автобиографический характер и могли быть изложены только самой императрицей: таковы наполненные личными деталями и подробностями рассказы о смерти Елизаветы Петровны, о первом дне царствования Петра III или о совершенной Екатериной поездке в Казань. Анализируя типичные и повторяющиеся ошибки Екатерины во французском (молодой граф А. П. Шувалов, видимо, не осмеливался всякий раз исправлять их), устойчивые стилистические обороты, чрезвычайно раздраженный тон книги, а также характер заполнения рукописи ее переписчиком Г. В. Козицким, исследователь продемонстрировал, что императрица была непосредственно вовлечена в процесс написания этой отповеди[18].

Вместе с тем несомненно и то, что два чрезвычайно квалифицированных помощника ассистировали Екатерине в этом предприятии – уже упомянутые А. П. Шувалов и Г. В. Козицкий. Первый – автор французских стихов, ученик Вольтера. Он принадлежал к самому ближайшему окружению императрицы, правил ее французский язык, участвовал в коллективном переводе «Велизария» Мармонтеля (во время путешествия по Волге в 1767 году) и написании статей «Всякой всячины». Второй – Г. В. Козицкий, статс-секретарь Екатерины, редактор всех литературных и переводческих предприятий императрицы той поры; его рукой переписан сохранившийся список «Антидота». Один из лучших исследователей XVIII века В. П. Степанов пришел к заключению, что работа помощников – Козицкого и Шувалова – имела скорее технический характер (подборка и проверка материалов, редактирование и переписка белового текста, наблюдение за изданием 1770 года)[19].

Работа над текстом «Антидота» велась в высшей степени секретно – обстоятельства написания скрывались даже от тех, к кому императрица первоначально, в порыве чувств, весьма неосторожно обратилась с просьбой о помощи – например, к работавшему в Петербурге скульптору Этьену Фальконе. В письме к императрице от 9 ноября 1769 года Фальконе упоминает недавний разговор с Екатериной по поводу книги аббата и будущий ответ на «клевету»: «Ваше Величество имели снисхождение разговаривать со мною о книге аббата Шаппа и ответе, который было бы кстати сделать. Ежедневно слышу обвинения этой книги в легкомыслии и лжи. Как она в сущности ни презренна и, следовательно, не заслуживала бы формального опровержения, тем не менее было бы без сомнения не дурно выставить ошибочные клеветы этого писателя в сочинении, которое не было бы издано нарочно с этою целью, но было бы весьма распространено; таково было мое мнение, когда Ваше Величество мне о том говорили. Если бы то было мое ремесло, то я испросил бы разрешения, и ответ был бы сделан в моей переписке с Дидеротом»