Иммигрантский Дневник - стр. 22

– Комм! – так он предложил переместиться в тамбур.

Стоя рядом и ожидая скорой остановки, все время он с подозрением разглядывал мой прикид. А я подумывал о том, что мне следует сказать органам власти чужого государства в том случае, если они ожидают на следующем вокзале. Оптимальной казалась такая версия: «бедный несчастный заблудший солдатик» отбился от табора и теперь ищет путь к своим.

Поезд покачивался, а вместе с ним покачивались мы оба в некоем медитативном танце или молитве. К счастью, ему не пришло на ум выписать штраф – видимо, сказался безбашенный авторитет нашей армии: такого рода процедура бесполезна в отношении к военнослужащим далекой и очень суровой страны. Советской Армии с ее патетической убогостью удавалось уходить от наказания за любые проступки.

На моей памяти случай. Машина, перевозившая саму себя на одном из марш-бросков, отстала от основной колонны, состоявшей как минимум из нескольких десятков бронетранспортеров, грузовиков и подскакивающих на буграх бочек для питьевой воды. Грузовик въехал на железнодорожный переезд, и у него внезапно заглох мотор. Несколькими секундами позже раздался звук склянки, шлагбаум быстро опустился. Приближалась электричка.

Солдатик за рулем, призванный в армию около трех месяцев назад, в ужасе схватился за буйную головушку и оцепенел под гипнотическим красным сигналом светофора. Только случайность спасла этого паренька от неминуемой гибели – находившийся рядом сержант выскочил из машины и выволок своего сослуживца из кабины. Оба залегли в безопасной близости, а поезд гудел и трубил… Грузовик устоял против удара, лишь чуть сместившись с жутким скрежетом в сторону. Зато на всех вагонах, от первого до последнего, капотом он оставил глубокую и трудноизлечимую рану.

Тяжело оценить размер штрафа, взымаемого в таком случае с водителя транспортного средства. Воинской части, в которой служил вышеупомянутый извозчик, пришлось в качестве компенсации высылать целую роту на сбор урожая капусты в близлежащую немецкую деревню. А тут какой-то солдафон-безбилетник. С такими у Немецких Железных Дорог как с мозолями – ссадил с поезда, и дело с концом.

1

Какой-то провинциальный городишко. Налево пойдешь – окраину найдешь, направо пойдешь – в центр придешь, а посредине – перрон. Стрелки часов показывали без малого восемь утра, когда поезд оставил меня на запорошенной снегом платформе. Пасмурная погода превращала окрестности вокзальной площади в неуютный пустырь со стоящими по периметру полузаброшенными строениями. Выцветшая надпись готической вязью на одном из них дала возможность определить, куда меня занесло: Bitterfeld.