Хроники Шветара. Душа трилистника - стр. 10
Я зевнул, лёг, натянул на себя одеяло и почти тут же уснул, зная, что новый день будет наполнен хорошими событиями и наверняка принесёт мне что-то интересное.
Глава 2
Утром меня разбудил Стефан, и мы с ним совместными усилиями втолковали свежие новости Дае и Злате. К перспективе отправиться в монастырь, они отнеслись спокойнее, чем я ожидал. Даже на миловидном личике сестрёнки промелькнула лишь лёгкая тень недовольства, когда ей сказали про роль послушницы. Но громов и молний не последовало, и это меня очень порадовало.
Позавтракав, принялись подбирать одежду и собирать небольшие походные мешки с минимумом личных вещей. Основную их часть решено было оставить в доме вицероя, но на всякий случай упаковать в чересседельные сумки.
Я покрутил в руках простую тёмно-коричневую сутану рядового фидеосианского патера. Сие творение больше напоминало свободное платье до пят с застёжкой на груди, и обладало на редкость неудобными рукавами, через чур уж длинными и широкими. В таких только ножи прятать или кистени. Накинув сутану, застегнул скрытые пуговицы и затянул на талии специальный пояс. Хоть до этого додумались. Иначе такой балахон вообще невозможно было бы носить, на ветру раздувало бы не хуже паруса. Хорошо ещё патерам никто не лез под саму сутану – поддевай что хочешь. А то у некоторых чинов и это регламентировалось.
Поправив складки, я взял со стола довольно увесистый бронзовый медальон, подбросил на ладони. Толстая круглая бляха вершка6 полтора диаметром. С задней стороны виднеются грубо прочерченные в металле мелкие буковки, складывающиеся в какую-то молитву, а спереди, уже гораздо пристойнее отчеканен символ фидеосианской веры – круг, в который был вписан так называемый напрестольный крест, верхняя и боковые перекладины которого рисовались небольшими кругами, а вниз уходила ножка или опорный столб. Подбросив на ладони этот отличительный знак, я повесил медальон на шею, заправил шнурок под стоячий воротничок сутаны и шагнул к небольшому зеркалу. Оно давало мутноватое изображение, но всё же разглядеть себя было возможно во всех деталях.
Из зеркала на меня смотрел высокий и совсем молодой патер, на вид которому с трудом можно было дать лет семнадцать-восемнадцать. Ну не виноват я в том, что местные предпочитают стареть чуть ли ни сразу с пелёнок, а не взрослеть. Так что я тут выглядел лет на шесть-семь моложе своих двадцати четырёх. Да и понятия о возрасте у арнаю совсем другие… Крепкую фигуру, больше свойственную какому-нибудь оруженосцу, скрывало просторное одеяние. Лицо с тонкими, мягкими чертами здесь назвали бы породистым и, почему-то, аристократическим. Уж не знаю, с чего вдруг. Видел я их аристократов – рожи кирпича просят, на него же, кирпич, и походят. Впрочем, бывают и исключения, это я тоже видел. Нахмурив брови и сжав губы, я попытался придать своему лицу нарочито высокомерный вид. Попадались мне тут такие – только-только облачившиеся в сутану патеры. Получилось смешно, и я невольно улыбнулся. Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Повертев головой, пригладил чуть волнистые, тёмно-русые волосы, успевшие отрасти после короткой стрижки. Свой любимый хвост пришлось отрезать ещё по прибытии. В Вестарии мужчины крайне редко носили такие причёски. Взлохматив чёлку, я поморщился. Вот чего точно не люблю, так это лезущие в глаза волосы. Взяв со столика бритву, которую здесь называли опасной, наверное нападает на кого-то, у меня в руке лежала смирно, аккуратно укоротил чёлку. Вот теперь хорошо. Взгляд встретился с жизнерадостными, чуточку иронически прищуренными карими глазами.