Хроники Шветара. Душа трилистника - стр. 12

– Интересно, мы всю дорогу одни ехать будем или кто-то подсядет? – осматривая довольно скромное внутреннее убранство этой пассажирской кареты, поинтересовалась Злата.

Я покосился на потолок. Он был, как и стены, обтянут светло-бежевой тканью. На крыше сейчас тряслось человек пять, но внутри кроме нас никого не было. Мы с вицероем расположились на одном диване, а девочки устроились напротив. В салоне пустовало ещё два места. Формально. На деле же вшестером тут было бы откровенно тесновато.

Стефан ответил моей сестрёнке:

– По моему распоряжению, все места внутри дилижанса были выкуплены до самой столицы. Я решил, что так будет спокойнее и удобнее. Тем более, люди моего сана часто так делают, если не пользуются своей или наёмной каретой.

– А как же скромность? – ехидно спросила Злата, прищурив свои глаза, золотисто-карие с янтарным отливом.

Я не сдержался и хмыкнул. Малая в своём репертуаре – ехида та ещё. Но вицерой уже успел познакомиться со Златой и с её характером. Он обезоруживающе улыбнулся и развёл руками, всем своим видом демонстрируя – мол, грешны, а что же делать.

– Сутана на мне тоже не медяк стоит, а пара полновесных золотых, – совершенно спокойно заметил он, проводя пальцем по оранжевому одеянию из отличной ткани, затем демонстративно взвесил на ладони серебряный медальон на серебряной же цепочке. – Среди моих братьев много такого несоответствия, и отсутствие скромности – меньший из грехов.

В этом был весь Стефан. Создавалось впечатление, что он никогда ни с кем не спорит и смиренно принимает любые чужие замечания, но делает это так, что оставляет за собой сильную позицию. Полезное качество в его ремесле и на его должности, если подумать.

Возможно это было одной из причин того, что в свои тридцать восемь, Стефан уже несколько лет возглавлял одно из богатейших наместничеств в стране, да и вообще входил в число самых влиятельных вицероев, почти не уступавших архонтам – высшим иерархам фидеосианского святого престола всеотца.

Этот слегка полноватый, невысокий и добродушный человек производил на всех благостное впечатление, вполне умело и разумно этим пользуясь. Прихожане его любили, младшие патеры – уважали, а коллеги и старшие по иерархии святого престола – ценили и отмечали отличные деловые качества. В моих ощущениях Стефан виделся живым и текучим, словно подвижное и пышное облако, но была в нём ненавязчивая нота, смешанная с хорошим чувством меры.

Мои размышления прервал тихий, мягкий голос Даи:

– За такое несоответствие слов поступкам, у нас у виска бы покрутили и послали долгим, затейливым маршрутом разума поискать.