Горько-сладкий вкус бересклета - стр. 26
А Оливер... Запустив пальцы в волосы, Роберт помассировал голову. В той пульсировали усталость и боль. Как же сложно быть братом и родителем одновременно...
– Ты готов? – спросил он, опять нацепив привычную маску и вернувшись в комнату брата.
– Что, даже позавтракать мне не дашь? – откликнулся молодой человек.
– В дороге поешь. Я велел приготовить корзину с едой!
Брат съязвил:
– Как любезно с твоей стороны.
И они, не сказав друг другу больше ни слова, направились к лестнице, а потом – сразу во двор. Там уже стояла карета, к которой лакеи крепили хозяйский дорожный сундук.
– Позволь хоть с Ханной проститься, – попросил Оливер, не глядя на брата.
Тот хотел бы ему отказать, но не стал перегибать палку и кивнул одному из лакеев.
– Позовите мисс...
– … Уэллс, – подсказал младший брат.
– Вы слышали, выполняйте.
Слуга торопливо ушел, а Роберт, поджидая девицу, мучился мыслью о том, что проститься с братом вот так, в ссоре и конфронтации, было бы абсолютно неправильно. Но найти нужных слов для сглаживания углов не получалось...
– Хм... у меня скоро свадьба... – начал было говорить он, но Оливер, не дослушав, прервал его:
– Мои наилучшие пожелания невесте. Вряд ли я с ней увижусь в ближайшее время!
– Я надеялся вас познакомить до свадьбы.
– И для этого прогоняешь меня, как нашкодившего щенка?
– Оливер, я...
– Я не приеду на свадьбу, – снова прервал его брат. – Уверен, такие, как ты, не умеют любить, и пожалеть бедную девушку, выбранную тобой в жены, я могу и издалека. Не хочу портить твое торжество своей пресной миной!
– Оливер, умоляю, прекра...
И снова у графа не вышло договорить: из дома не просто выскочила девица – одетая в платье их матери, что было самим по себе оскорблением ее памяти, она бросилась к брату на шею и... страстно поцеловала его.
Собственная реакция на увиденное, а у него пересохло во рту, Роберту не понравилась даже больше наблюдаемой сцены. Сглотнув, он хмыкнул в кулак, вроде как давая понять, что подобное поведение неприемлемо, а на самом деле банально прочищая осипшее горло.
Кажется, слишком долгое воздержание давало знать о себе...
– Оливер, вам пора ехать, – подступив к перешептывающимся влюбленным, процедил он сквозь зубы. И услышал, как на взволнованное: «Я за тебя очень переживаю», бесстыдница отозвалась: «За меня не волнуйся, я взрослая девочка». И либо ему показалось, либо она, в самом деле, искоса глянула на него...
«Взрослая девочка» закрутилось у Роберта в голове. Да она вряд ли старше самого Оливера, а ведет себя так, словно ей перевалило за тридцать... Воистину нечестивая жизнь развращает даже младенцев!