Горький вкус полыни - стр. 26
- Стефан, – вдруг раздался голос Динамии, которая вышла из своих покоев, услышав голоса, – что же ты держишь гостя у порога?
Она повернулась к Дамасту и с вежливой улыбкой пригласила его во внутренний дворик отведать прохладительных напитков. Или вина, если таково его предпочтение.
Исподлобья наблюдая за матерью, Стефан, хотя и не обрадовался её вмешательству, всё же не мог осуждать её. Динамия всегда славилась своим искренним радушием и гостеприимством.
С отчаянным нежеланием, но не в силах изменить ситуацию, Стефан последовал за хозяйкой дома и гостем в уютный внутренний дворик. Здесь был небольшой фонтан, окружённый кустами роз; в его круглую чашу из открытой пасти каменного дельфина с журчанием стекала вода.
Динамия вышла, оставив молодых людей наедине, уверенная в том, что старым друзьям есть о чём поговорить, и не желая смущать их своим присутствием.
Через пару минут после того, как она удалилась, появилась Тавра – с огромным подносом в руках, на котором стояли кубки, кувшин с вином, блюдо с медовым печеньем.
Стефан сразу заметил, с каким жадным любопытством Дамаст принялся разглядывать девушку, и нахмурился.
- Неужели это та самая дикарка, которую домина стратига купила на невольничьем рынке в день триумфа твоего отца? – обратился к Стефану Дамаст.
И, не дожидаясь ответа, прибавил:
- Должен признать, она очень изменилась! Я как-то видел её издали, да ничего не разобрал. Оказывается, она необыкновенно хороша.
Он сел в кресло, украшенное навершиями из слоновой кости в виде лебединой головы, и вытянул ноги, чтобы девушка могла снять с него сандалии.
Оставив угощение на столе, Тавра взглянула сначала на Дамаста, потом – вопрошающе – на Стефана.
Конечно, она поняла, чего от неё хотят: в знатных домах существовал обычай, когда гости разувались перед тем, как приступить к трапезе. Прежде вместо Тавры, усердно опекаемой хозяйкой дома, за гостями ухаживали другие служанки. Однако с некоторых пор многие правила в доме стратига изменились. Диофант настаивал на том, чтобы Тавра исполняла свои обязанности наравне с другими невольницами.
Стефан видел, какие чувства испытывает сейчас Тавра, – он читал их в её взгляде, в выражении её лица. В душе девушка была отчасти возмущена, отчасти оскорблена: прежде ей не приходилось снимать обувь с мужчин. Вместе с тем она должна была смириться со своим новым положением: ведь она была всего лишь невольницей, прислугой в богатом доме. Но ей хотелось, чтобы за неё решил Стефан.
Стефану же было сложно принять какое-либо решение.
Если он ответит на её немой вопрос утвердительным кивком, это будет означать, что для него она всего лишь служанка. Как все остальные невольницы, между которыми он не видит никакой разницы. Если же он отошлёт её, избавив от унизительной для неё роли, Дамаст использует это против их семьи, против его отца в предстоящем совете коллегии пентархов.