Френдзона для бэдбоя - стр. 5
– И не страшно тебе в грозу бродить одной по старому дому? – внезапно меняет он тему. Дыхание частое, жаркое толчками мне в ухо втрамбовывает.
– Я как ходить начала, слоняюсь здесь ночами. Но обязательно обращусь к тебе, если захочу стать заикой. – Зло скашиваю на него глаза, всё ещё ожидая, когда же Мартышев поймёт, что стоит ко мне слишком близко. Нервирующе близко. Напрасно. Его, похоже, всё устраивает. – Кран слева. Помой руки и давай уже я тебе лицо обработаю, – морщусь раздражённо.
– Ну ты и язва, Марьям, – тянет он глухо, но отходит. Свершилось, наконец-то.
Пока Макс в полумраке роняет в раковину то сложенные с краю кружки, то моющее средство, я сосредоточенно достаю из аптечки йод и ватные палочки. Стою к нему спиной, но в какой-то момент всей кожей ощущаю, что Мартышев наблюдает за мной. Это заставляет цепенеть от непонятного волнения.
– Я готов.
Глубоко вдыхаю, поворачиваюсь на отчего-то ставший тихим голос. Пламя свечи освещает только левую часть его лица, но даже этого хватает, чтобы рассмотреть, насколько Макс бледный.
Может, зря я с ним так резко?
Какой нормальный пацан признается, что ему больно? Понятное дело, будет строить из себя ещё большего раздолбая, чем он есть.
Мартышев в этот момент подмигивает мне и я, ощутив короткий укол под рёбрами, спешу отвести глаза.
– Кто тебя так? – вздыхаю, обрабатывая края мелких ссадин.
– Без понятия, – беспечно пожимает он плечами. – Возвращался от друга, когда тут неподалёку парочку гамадрилов решили попинать щенка. Не смог пройти мимо.
– Я и раньше предполагала, что у тебя чердак никогда не протекает просто так. Ты хороший парень, Мартышев. Кого бы там из себя ни строил, – выпаливаю как на духу неожиданный вывод.
За окном ослепительно сверкает молния. Грохот стоит оглушающий, из-за чего я инстинктивно замираю, чтобы не ткнуть ему ненароком в глаз. А Макс в этот момент подаётся вперёд и жёстко накрывает ртом мои губы...
2. Сто прыжков без парашюта
Мартышев как ураган. Я пискнуть не успеваю, как забываю, что вообще пищать собралась. Теряюсь настолько, что даже не помышляю возмутиться. Только рот раскрываю в шоке, чем Макс незамедлительно пользуется.
По языку растекается сладкий привкус его жвачки. Морозной мятой рецепторы взрывает... И так горячо-горячо щекам становится. Дышать не могу! А хочется вдохнуть поглубже, чтобы остудить полыхнувшие жаром лёгкие.
Для него такие проделки наверняка в порядке вещей. Макс напирает уверенно и дерзко, наплевав на приличия, на свои ссадины, на мою растерянность. Но мне-то, ни разу ни кем не целованной, как сопротивляться, если его натиск сбивает с ног?