Френдзона для бэдбоя - стр. 4
Этот троглодит! Этот идиота кусок! Этот беспардонный убийца нервных клеток! Копается в холодильнике, подсвечивая себе телефоном.
– Э-ге-гей! – кричит он, просунув голову между пустых полок. – Ахметова, у тебя здесь даже эхо с голоду откинулось. А с виду кажешься хозяйственной.
С громким стуком опускаю аптечку на стол. А хочется – ему на голову.
Легко ему говорить, когда мама – завуч, а отчим – пилот. Моей матери не стало, когда мы с Амилем появились на свет. Отец всеми силами старается нас с братом поднять на ноги, но много ли может простой сантехник? Временами одной только рыбой, что он в свободное время наловит, и сыты.
– Опачки, а тут у нас что? – делится Макс восторгом, вчитываясь в надпись на круглой упаковке. Даже на подоконнике пошарил, зараза. – Плавленый сыр сливочный. Хм-м... Не фонтан, но сойдёт.
Уже даже не слегка офигевая, смотрю, как он кладёт телефон на стол экраном вверх, открывает пластиковую крышку и втыкает указательный палец в белесую массу.
– Ты же не против накормить бойца? – спохватывается мой в край обнаглевший гость в последний момент.
Я брезгливо пожимаю плечами, с трудом пряча мстительную ухмылку.
– Стоп! – Под его недоумевающим взглядом хватаю со стола пачку спичек, зажигаю приготовленную свечу и только затем обращаюсь к своему контуженному «бойцу». – Вот теперь – bon appétit!
Ладно, каюсь. Пожалела дурака.
Потому что при более-менее сносном освещении не заметить копошения в упаковке может только круглый дурак. А Мартышев не такой. Нахальный – да. Отвязный... ну, есть немного. Ладно, очень даже много. Процентов девяносто девять. Но точно не тупой. В тупого бы я не...
– Ахметова! – Его вопль заставляет меня подскочить по стойке смирно. «Сырок», который ни разу не сливочный, наспех запечатанный крышкой, метко летит в открытую форточку. Подозреваю, будь окно закрыто, он бы не раздумывая выбил мне стекло. – Марьям, чёрт тебя раздери! Это что вообще было?!
– Опарыши, – тяну невиннейшую улыбку.
– А сразу сказать трудно было?!
– Ты не спрашивал... – начинаю смеяться, но сипло осекаюсь, когда Макс резко вжимает меня в стену.
– Хочешь повеселиться? – говорит он негромко, но глаза при этом горят каким-то странным блеском.
Его шёпот звучит, как предупреждение. Скорее всего, оно и есть, проверять не рискую.
Инстинкты хором советуют заткнуться, сковывают связки, и вот я уже выдохнуть боюсь. Дрожу как кролик под его пронизывающим взглядом.
– Это папа приготовил для рыбалки, – шиплю, отворачивая лицо, чтобы не говорить ему в губы. – Удочки вечером забрал, а наживку, видимо, забыл.