Фиеста (И восходит солнце) - стр. 13
– О, да, – сказала Бретт. – Еще с каким!
Из-за стола меня позвал Брэддокс.
– Барнс, – сказал он, – давай, выпей. Эта твоя девушка устроила страшную свару.
– Из-за чего?
– Дочка хозяев что-то сказала. Такая вышла свара. Знаете, она держалась молодцом. Показала свой желтый билет[19] и потребовала, чтобы дочка хозяев свой показала. Говорю, свара была та еще.
– И чем все кончилось?
– О, кто-то отвез ее домой. Девушка очень даже ничего. Виртуозно владеет арго. Останься же, выпей.
– Нет, я должен отчалить, – сказал я. – Видел Кона?
– Ушел домой с Фрэнсис, – вставила миссис Брэддокс.
– Бедняга, – сказал Брэддокс, – он выглядит таким подавленным.
– Не то слово, – сказала миссис Брэддокс.
– Мне надо отчаливать, – сказал я. – Доброй ночи.
Бретт стояла у бара, и я пожелал ей доброй ночи. Граф заказывал шампанское.
– Выпьете бокал вина с нами, сэр? – спросил он.
– Нет. Премного благодарен. Мне надо идти.
– Правда уходишь? – спросила Бретт.
– Да, – сказал я. – Голова раскалывается.
– Увидимся завтра?
– Заходи в контору.
– Да ну.
– Что ж, где ты будешь?
– Где угодно около пяти.
– Пусть тогда будет другая часть города.
– Хорошо. Буду в пять в «Крийоне».
– Уж постарайся, – сказал я.
– Не волнуйся, – сказала Бретт. – Разве я тебя когда-то подводила?
– Есть вести от Майка?
– Сегодня пришло письмо.
– Доброй ночи, сэр, – сказал граф.
Я вышел и пошел по тротуару в сторону бульвара Сен-Мишель, миновал столики «Ротонды», все еще занятые, и взглянул через улицу на «Лё-Дом», столики которого занимали весь тротуар. Кто-то из сидевших замахал мне, но я его не узнал и пошел дальше. Мне хотелось домой. Бульвар Монпарнас был безлюден. «Лавинь» давно закрылся, а перед «Клозери-де-Лила» убирали столики. Я прошел мимо памятника Нею, стоявшего под зелеными кронами каштанов в свете дуговых фонарей[20]. К цоколю был прислонен увядший лиловый венок. Я остановился и прочитал надпись на ленте: от бонапартистских групп и какое-то число; забыл. Маршал Ней смотрелся молодцом в своих ботфортах, взмахивая саблей под нежной зеленью каштанов. Моя квартира была прямо напротив, чуть дальше по бульвару Сен-Мишель.
У консьержки горел свет. Я постучался к ней, и она отдала мне почту. Я пожелал ей доброй ночи и пошел наверх. У меня в руках были два письма и несколько газет. Я просмотрел их в столовой, в свете газового рожка. Письма были из Штатов. Одно из них – банковская выписка. Остаток составлял 2432 доллара и 60 центов. Я достал чековую книжку, вычел четыре чека, выписанных после первого числа, и подсчитал, что остаток равняется 1832 долларам и 60 центам. Я записал эту сумму на обороте. Другое письмо было извещением о бракосочетании. Мистер и миссис Алоизий Кирби извещали о браке своей дочери Кэтрин – я не знал ни самой этой девушки, ни того, за кого она выходила. Должно быть, извещения разослали по всему городу. Забавное имя. Я подумал, что наверняка запомнил бы кого-то с таким именем, как Алоизий. Хорошее католическое имя. Извещение украшал герб. Вроде как Зизи, греческий герцог. И этот граф. Граф забавный. У Бретт тоже титул. Леди Эшли. К черту Бретт! К черту вас, леди Эшли!