Фиеста (И восходит солнце) - стр. 14
Я зажег прикроватную лампу, потушил газ и открыл широкие окна. Кровать стояла у дальней от окон стены, я сел у кровати и разделся при открытых окнах. По улице проехал по трамвайным путям ночной поезд, развозивший овощи по рынкам. Этот шум донимал меня по ночам, когда не спалось. Раздеваясь, я видел себя в зеркале большого платяного шкафа возле кровати. Типично французская меблировка. Вполне практичная. Вот же угораздило меня с этим ранением! Пожалуй, это забавно. Я надел пижаму и лег в постель. Вскрыл бандероли и вынул две газеты о корриде. Одна была оранжевой. Другая – желтой. Новости в обеих одинаковые, так что с какой ни начни, другая будет лишней. «Ле-Ториль» была получше, и я начал с нее. Прочел от и до, включая пти-корреспонданс[21] и кроссворды о корриде. Я задул лампу. Возможно, удастся заснуть.
В голову полезли мысли. Старые сожаления. До чего паршиво вышло с этим ранением, да еще на таком ерундовом авиафронте, как итальянский! В итальянской больнице мы решили основать общество. Оно смешно звучало по-итальянски. Интересно, что стало с другими, с итальянцами? Это было в Оспедале-Маджиоре[22] в Милане, в Падильоне-Понте. Соседний корпус назывался Падильоне-Зонда[23]. Там стояла статуя Понте, а может, Зонды. Там меня навестил полковник связи. Забавно получилось. Первая из всех забавностей. Я был весь забинтован. Но ему уже сказали про меня. И тогда он произнес прекрасную речь: «Вы, иностранец, англичанин (любой иностранец – англичанин), отдали больше чем жизнь». Что за речь! Я бы повесил ее у себя в конторе, с подсветкой. Но полковник ни разу не засмеялся. Наверно, представлял себя на моем месте. «Che mala fortuna! Che mala fortuna»[24]!
Наверно, я никогда всерьез не думал об этом. Стараюсь просто жить и никому не докучать. Вероятно, у меня бы получилось, если бы я не наткнулся на Бретт, когда меня переправили в Англию. Похоже, ей хочется только того, чего нельзя получить. Что ж, люди так устроены. К черту людей! Католическая церковь предлагает ужасно хорошее решение. Во всяком случае, хороший совет. Не думать об этом. О, совет потрясающий! Попробуй иногда следовать ему. Попробуй.
Я лежал без сна, думая о всяком, и разум перескакивал с предмета на предмет. Когда мне это надоело, я стал думать о Бретт, и другие мысли отступили. Я думал о Бретт, и разум никуда не перескакивал, а скользил, словно на волнах. Затем я вдруг расплакался. Затем мне полегчало, и я лежал в постели, слушая, как тяжелые вагоны лязгали по рельсам, а потом заснул.
И проснулся. На улице скандалили. Я прислушался, и один голос показался мне знакомым. Я надел пижаму и вышел за дверь. Внизу ругалась консьержка. Она была не в себе. Я услышал свое имя и окликнул ее.