Фабрика мертвецов - стр. 58
«Живой… И не упокоил! Нельзя… Я живой и не упокоил нежить! Живой и не упокоил! Живооой! Обошлооось!» — Мите казалось, что он кричит, орет, задыхаясь от счастья и ужаса разом, но на самом деле он только хрипел, царапая ногтями горло, пока усатая физиономия урядника не нависла над ним:
— Так то сынок ваш, ваш высоко-блаародь!
— Вижу. Митя… Что случилось?
— Може, собака бешена покусала? — громким шепотом поинтересовался урядник. — Ач, як слюни-то текуть!
— Меня… — Митя схватился руками за горло, комкая шейный платок — может, только благодаря ему сразу не удавили? — Пытался убить… Мертвяк…
— Митя, это было вчера ночью…
— Сейчас! — прохрипел он, с трудом выдавливая слова. — И то была навь… а это — умрун! Прыгнул на спину… Задушить пытался…
— Убери руки. — Отец принялся распутывать шейный платок. — Урядник, посмотрите, что там.
Козырнувший Гнат Гнатыч нырнул в рощу:
— Тихо все, ваше высокоблагородие! — донеслось из-за ветвей. — Тобто… нема ничого!
Митя рванулся у отца из рук: как это — ничего? Да они там всю рощу перепахали, пока дрались!
— А ни следочка! — выбираясь из-под ветвей, объявил урядник. — Та и яки тут умруны — сроду у нас их не водилося! Хиба що анерал Попов, так поместье у него далече отсюда, и не умрун он вовсе даже, а упырь!
— Не упырь, а вомпер — учишь тебя, Гнат Гнатыч, учишь, никак разницу не запомнишь, — проворчал исправник. — Упырь — то нежить низшая, а его превосходительство у самого светлейшего князя Потемкина секретарем был, матушку-государыню Екатерину видывал, от нее и поместье получил, от как их высокоблагородие прям! Э, а это что ж выходит, Аркадий Валерьянович? Ежели сынка вашего и впрямь нечисть придушить пыталась… выходит, и тех двоих… — он мотнул головой в сторону трупов, — тоже нечисть? Значит, никакого убийства и не было? Говорил я — места у нас тихие!
Отец наконец справился с узлом и сдернул шейный платок прочь. И тут же лицо его словно заледенело.
— Вставай, — бросил он и едва слышно добавил. — И прекрати уже балаган!
Митя растерянно схватился за шею: какой еще балаган! Его пытались убить, горло болит так, что прикоснуться невозможно, и полоса, наверняка, синяя…
Боли не было. Под пальцами ощущалась совершенно гладкая, без малейших следов кожа. Но как же?
— На меня напали! — выкрикнул он, сам удивившись, почему от крика не заболело передавленное горло. — Я нашел следы паро-телег и Переплутов заворот! Хотел тебе сказать, а тут… на меня накинулся мертвяк! Он меня убивал! Убивал, слышишь!
— Завороту тут взяться неоткуда. Кровных, почитай, в губернии и нету. Разве что в Катеринославе… — пробормотал смущенный исправник. На Митю он старался не смотреть. — Переплутычей и вовсе ни одного.