Фабрика мертвецов - стр. 61
— Дворянин ты только потому, что я награжден потомственным дворянством. И отнюдь не за успехи в танцевании кадрилей. И где тебе находиться, буду решать я, как твой отец. — Голос отца потяжелел.
— Я… все равно сбегу! Подальше от тебя!
— Изволь. Попробуй добраться до Петербурга пешком — потому что денег на билет я тебе не дам. Да и на что ты будешь жить? На подачки княгини Белозерской? На пряники их, может, и хватит. А твои светские приятели вовсе не стремятся к дружбе с теми, у кого не хватает денег на роскошные выезды и ложи в театрах.
— У меня есть матушкино наследство!
— От которого ты не получишь ни копейки, пока я, твой опекун, не буду уверен, что ты поумнел и остепенился. И не станешь, подобно бывшим владельцам нашего имения, вышвыривать матушкины деньги на столицы-заграницы!
— Я… я тебя ненавижу! — заорал Митя.
— Не кричи, благовоспитанный юноша. Подчиненные услышат, могут усомниться… в твоей светскости.
— Пускай слышат твои подчиненные! Я хочу… чтоб ты умер! Чтоб… князь Волконский узнал, что ты говоришь про него, и вызвал тебя на дуэль! Или один из твоих обожаемых преступников тебя застрелил, или государь отправил в твою любимую Сибирь, или… Ненавижу тебя! — не переставая кричать, Митя кинулся к своему паро-коню и вскочил в седло.
— Какая страсть к светской жизнь — родного отца ради нее уничтожить готов! — с неприятным смешком бросил ему вслед отец, но Митя уже не слушал, он гнал коня прочь, мимо рощи, мимо исправника со стражниками… И внезапно дернул стопорной рычаг, едва не вылетев из седла, когда автоматон замер, как вкопанный.
Прямо над степью — не в небе, а над самой землей — плыло белое облако. Оно стремительно приближалось, катясь над травой и перескакивая через овраги, и вдруг разлетелось в перистые клочья, точно разорванная великаном подушка. Из клубящегося пара вырвался…
— Паро-кот! — с благоговением прошептал Митя. — Спортивный!
Не иначе как французский: такие обводы делали на заводах «Рено».
Пыхая паром и сверкая надраенным до блеска металлом, громадный стальной кот играючи перемахивал овраги, которые даже Митиному паро-коню приходилось объезжать. Лапы с крючьями когтей цеплялись за малейшие неровности почвы. Вот он взвился на гребень холма и понесся вниз по склону с той же ловкостью, с какой настоящий кот цепляется за спинку дивана. Стальная громада ринулась прямо к толпящимся у рощи людям, клуб горячего пара ударил Мите в лицо, окутывая все вокруг, а когда распался — напротив уже торчала здоровенная, побольше тигриной, морда паро-кота. Выражение стальной морды было по-кошачьи наглым. Кот шумно спустил пар, голова его наклонилась, и из седла поднялась…