Фабрика мертвецов - стр. 62

Надо признать, эдакий стиль даже на Петербургских паро-гонках без внимания бы не остался! На барышне на полгода-год старше его самого была местная рубашка с яркими узорами, сшитая из тончайшего белого полотна, плотный кожаный корсаж на шнуровке, а вместо юбки — широченные синие шаровары, наподобие турецких. Стянутые в косу черные, как вороново крыло, волосы вместо ленты придерживали такие же как у Мити очки-гоглы.

Барышня стрельнула глазами на Митю — и тут же сделала вид, что до юноши на паро-коне ей и дела нет.

— Здравствуйте, Зиновий Федорович! И вы, господа… — звонко провозгласила она, улыбаясь и демонстрируя ямочки на щеках. — Меня матушка прислала, к обеду звать! Пулярки стынут!

— Барышня… — растерянно пробормотал исправник. — Наш долг велит…

— Доложиться батюшке как уездному предводителю дворянства, — строго сообщила барышня и тут же просияла улыбкой. — Так батюшка велел сказать. А матушка добавить, что кухарка еще и варениками грозилась, а перестоявшие вареники… — она развела руками, так что белые рукава, пышные, совсем как клубы пара из-под лап ее кота, распушились и снова опали. — Это уж и вовсе несообразно!

Растерянный исправник повернулся к вышедшему из рощи отцу. Тот еще и сорванной травинкой по голенищу сапога похлопывал — так уверен, что сын от него никуда не денется! Митя ненавидяще стиснул зубы, а отец лишь скривились в усмешке:

— У тебя появился шанс окунуться в столь любезную тебе светскую жизнь, — насмешливо бросил он. — Мы принимаем ваше приглашение, барышня…

— Зинаида Родионовна Шабельская! — поторопился вмешаться исправник.