Дверь в стене - стр. 27
Меня снедала ревность. Всего два месяца назад мы с ним единодушно решили, что мир нуждается в новой Реформации, и я уже примерял на себя роль Эразма, а Гэбриел – Лютера[31]. Совсем недавно два юных реформатора, покуривая трубку, торжественно поклялись друг другу идти к великой цели рука об руку, и что же? Все забыто! Теперь изволь выслушивать излияния о небывалой, прямо-таки уникальной ипостаси женственности. Меня интересовали исключительно ее несовершенства, нет-нет да и проступавшие сквозь его панегирик. Впервые за все время нашего знакомства Гэбриел, с его светлым ликом, сияющими глазами, выразительными жестами и бойкостью речи, вызывал во мне только досаду и скуку. В те дни я был очень привязан к нему и мечтал добиться признания в сотрудничестве с ним. И совершенно упустил из виду женский фактор, пока Гэбриел о нем не напомнил.
Возможно, в тот же вечер – или вечером позже, вечером раньше – любовное увлечение Гэбриела обсуждалось другой дружеской парой.
– Что ж, моя дорогая, по-моему, Гэбриел – очень милое имя, – сказала одна.
– Погоди, душа моя, – сказала вторая, подняв очаровательный пальчик в знак серьезности момента, – скажи мне, только честно, что ты о нем думаешь.
– У него симпатичный профиль. Уговори его отпустить усы.
– И укоротить волосы, хотела ты сказать – но побоялась. Минни, ты слабохарактерная! Да, вид у него пока не очень мужественный, но он ужасно умный. Все время что-то пишет, представляешь? И забрасывает меня книгами – хочет, чтобы я прочла, а они такие трудные, просто кошмар. Скоро буду жутко ученая.
– Наверное, интересно иметь умного мужа, по-настоящему умного и знаменитого: все бегают за ним, просят дать автограф, всякое такое… Ты в мою сторону и не посмотришь, зачем тебе жена какого-то виноторговца! Забудешь меня, бросишь, вычеркнешь из списка живых…
– Ты сможешь навещать меня, душа моя, – в те дни, когда я буду отбывать домашнюю повинность. А если серьезно, Минни, я чувствую, что меня ждет ужасно счастливая жизнь. Ты знаешь, Гэбриел собирается делать всякие научные исследования, а я могу переписывать набело его труды и проводить для него разные эксперименты, короче говоря, помогать ему. Вот увидишь, он у меня в два счета станет членом Королевского общества![32] Будет давать представления на званых вечерах, как тот красавчик с колбой – помнишь? – мы с тобой еще гадали, что он там колдует… Тень Гэбриела отлично смотрелась бы в профиль на белом экране.
– А он у тебя не социалист, или анархист, или бог знает кто еще?
– В наши дни таковы все молодые люди, которые хоть что-то собой представляют. Это вроде заразной болезни, душа моя, – вроде кори от ума. Лично я из-за таких пустяков не стала бы думать хуже о молодом человеке. С равным успехом можно пенять ему за то, что он курит трубку, а не сигары или сигареты и отказывается носить перчатки. Погоди, посмотришь на Гэбриела через годик, после того как я над ним поработаю.