ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами - стр. 66
Круг чтения Ильича оформился в раннем детстве, и тут не обошлось без влияния родителей. Вот только степень его заметно разнилась. Преобладание отца очевидно. Ильич предпочитал научную и публицистическую литературу художественной. Последняя ограничилась в его сознании почти исключительно школьным курсом. Все новомодные литературные течения обошли его стороной, но классику он знал хорошо. До цитирования, и достаточно точного, отдельных мест из Толстого, Достоевского и Шекспира. Бандит предпочитал прозу и драматургию. Поэзию не любил. Впрочем, томик Пушкина был постоянно с ним. Но, как однажды он мне пояснил, скорее из принципа, чем для дела. Художественный текст для Ильича был отдыхом, тогда как наукоемкие труды – своего рода работой. Здесь круг его чтения поразил даже мое набитое специализированной информацией воображение. Так, он хорошо знал античную классику. Не в подлинниках, конечно, но отдельные тексты, например, Платона сразу в нескольких переводах. Он прочитал всю античную историографию, так или иначе переведенную. «Цезари» Светония и вовсе была одной из его настольных книг, с которой он не расставался, даже находясь в розыске.
Стоит отметить, что не менее историков он чтил и древних и позднейших философов. Постоянно перечитывал «Государство» Платона, «Политику» Аристотеля, «Государя» Макиавелли и, что удивительно, учитывая их возвышенную умиротворенность, «Мысли» Паскаля. Свободно ориентировался в немецких классиках. Канта недолюбливал, но уважал. Как и Гегеля. Изучил и, что главное, понял его «Науку логики». Это стоило ему, по собственному признанию, немалых трудов. Гегель вывел его на Маркса, а тот – на Ленина. Главную его любовь. И это, конечно, отдельная тема.
В разное время и по разным причинам Ильич познакомился и с основными религиозными текстами от Упанишад и Дхаммапады до Библии и Корана. Но должного впечатления они на него не произвели. Так как, по его мнению, были все «на одно лицо» – под разными масками говорят, но об одном и том же.
Ильич хорошо знал истории древних и современных войн. Не в этом ли истоки его стратегического мышления? Особую симпатию проявлял к серии «ЖЗЛ», которую собирал и прочел едва ли не всю с акцентом, понятно, на военных и политиках.
Представленный обзор библиотеки Ильича далеко не полный – это лишь основополагающие вехи. Круг чтения Ильича был неимоверно широк и даже на меня, ученого с мировым именем, произвел впечатление. В этом отношении мы были одного поля ягода. Но только в этом отношении. В остальном, как говорится, лед и пламя.