ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами - стр. 65
Интересы Ильича сформировались еще в детстве и имели ярко выраженный гуманитарный уклон. Ведущая роль родителей-учителей очевидна. Мама – русский язык и литература. Отец – мой коллега, историк. Дом был заставлен книгами по специальности и не только. Читать Вова начал с детсада, не оставив этой привычки до последних дней. Читал много: 50—60 страниц в день были его минимальной нормой, ниже которой он опускался только в карцере. 150—200 в обычные дни не были исключением. Всякую свободную минуту Чокнутый проводил за книжкой.
На зоне «мужики», особенно те, кто видел расправу над «взрослым», удивленно шептались, мол, так не подумаешь, что человек, а не зверь. Однако в лагерной библиотеке все же садились от Чокнутого подальше. Блатные помельче ухмылялись украдкой, пробовали читать сами, особенно то, что читал Вова, но быстро бросали – непонятно. Ни то, что читает. Ни почему.
«Законники» увлечению младшего коллеги не препятствовали. Воровской кодекс просто не имел статей на этот счет. Так что если нравится молодому, то что ж? Пусть башку ломает. Если не в ущерб общему делу, то можно. Ущерба не было. Ильич с легкостью переключался с чтения на бандитизм и наоборот. Умудрялся читать даже на деле. По слухам – даже при пытках и расправах над провинившимися и конкурентами. Просто загибал уголок странички – закладка – вершил суд и возвращался к своим баранам без потери мысли и времени.
С возрастом и изменением статуса чтение Ильича приобрело характер ритуала. На второй ходке книги ему стали носить специально выделенные из обслуги смотрящего люди. Библиотекарь лично еженедельно отчитывался о новых поступлениях. В читальном зале за Ильичом было закреплено особое место. Впрочем, бывал он там редко. Любую книгу ему доставляли прямо в камеру. Рядом с его койкой помимо тумбочки разместился не предусмотренный никакими инструкциями книжный шкафчик.
Примечательно, что по отношению к прочим читающим Вова соблюдал определенный этикет. Так, не раз и не два бывало, что нужная ему книга уже читается другим заключенным, и Вова терпеливо ждал, пока тот ее прочтет. Никаких санкций к незадачливым чтецам не применялось. Напротив, они зачастую переводились в разряд избранных. Ведь у них обнаруживался некий общий с Ильичом духовный интерес. Но, разумеется, даже «избранные», узнав об ожидании Ильича, ускоряли процесс чтения насколько это возможно – береженого бог бережет.
На воле поначалу на временных квартирах, а потом и в постоянных домах у Ильича сформировалась библиотека, на момент его смерти насчитывавшая несколько десятков тысяч томов. Не все книги, разумеется, сопровождали хозяина. Отправляясь в более или менее длительные поездки, он выбирал лишь некоторые, оставляя прочие на хранении. На этот случай в банде имелся специальный человек по кличке, понятное дело, «Библиотекарь». Хранители периодически менялись. У Ильича были слишком высокие стандарты содержания и каталогизации литературы. Не все библиотекари их исчерпывающим образом соблюдали, а потому покоились в ближайших от книгохранилища лесах и водах.