Дорога без возврата - стр. 19

Дни до похорон пролетели будто в тумане. Пришёл в себя Жиль, лишь когда над могилой отзвучали последние слова заупокойной молитвы, и была насыпана последняя лопата земли. Но уйти домой отец Фабий не дал, попросил остаться. Когда церковное кладбище покинули последние из селян, он позвал Жиля в дом, где достал из сундука несколько книг и небольшой листок пергамента.

«Здравствуй ещё раз, Жиль, мой ученик и духовный сын. Последние месяцы чувствую я, что призовёт меня вскоре Господь, держать ответ пред престолом Его. И если читаешь ты строки эти, так оно и случилось. Не все земные дела успел я завершить, поэтому оставляю их тебе. Многие годы трудился я над летописью путешествия вместе с графом Раймундом из Тулузы в земли сарацин. Тебе же завещаю немедля отправляться в город Париж, где найти в Университете Сорбонна профессора права и богословия Гильома де Шампо, дабы передать ему труды мои».

Едва дочитав, парень уронил листок на пол. Как? Ведь ему надо спешить в Шампвер, пока Урсюль не приняла постриг. Но нарушить волю отца Аббона, особенно посмертную – это страшный грех! Жиль застыл, руки и ноги отказывались повиноваться, словно превратились в неподъёмные дубовые колоды. Будто со стороны он услышал свой голос:

– Я повинуюсь воле моего наставника и отца духовного. Где рукописи, которые я должен передать профессору Гильому?

Неделю спустя Жиль шёл через лес в сторону Парижа и даже нашёл двоих попутчиков. Мысли об Урсюль ещё приходили перед сном, но всё реже: молодость брала своё, выгоняя тоску. Да и спутники особо скучать не давали. Высокий и крепкий Пьер, судя по русым с медным отливом волосам и правильным чертам лица – был, по-видимому, из герцогства Бретань. Там и среди благородных семей, и среди простолюдинов нередко чувствовалась кровь викингов, а многие шевалье вели свой род чуть ли не от Латинской империи. Второй спутник Манюэль – полная противоположность Пьеру,– низенький и смуглый круглолицый уроженец Прованса. Как положено северу и югу, оба и часа не могли провести вместе, чтобы не сойтись в споре. Особенно когда выяснилось, что оба спутника – почти ровесники, всего лет на шесть-семь старше Жиля, но их занятия противоположны друг другу. Пьер – такой же школяр, каким назвался и Жиль, тоже идёт в Париж, где надеется сдать экзамен и поступить на один из Старших факультетов – богословский. А Манюэль отдавал свои предпочтения, по его словам, Великому искусству алхимии… Стоило Пьеру в первый же день знакомства высокомерно заявить, что алхимия не входит в число свободных искусств, поэтому её нельзя считать наукой, а лишь ремеслом, как школяр стал врагом южанина.