Домой - стр. 120

Эля удивленно посмотрела на обычно сдержанного, замкнутого брата.

– Директора свергли? Что ты болтаешь?

– Я не болтаю, правда – свергли. У нас теперь будет самоуправление, никаких инспекторов, никого не будут оставлять после уроков без обеда! Все! Мы теперь свободные!

Эля вздохнула.

– Опять какая-то глупость, Володя. Вот погоди – придет папа, он с тобой поговорит.

Радость Володи угасла. Отец к дисциплине относился очень строго и, казалось, только приветствовал, когда строптивого сына оставляли в школе после уроков или задавали переписать тетрадь. Он всегда пресекал Володины жалобы на учителей:

– Если ты умнее – встань на их место. А пока ты гимназист, недоучка, мальчишка. Поэтому изволь слушать и делать, что тебе говорят.

Мама – совсем другое дело. Она всегда считала, что учителя недооценивают и не понимают ее талантливого мальчика. Всю гимназическую систему она считала слишком жесткой, убивающей индивидуальность и желание учиться.

Но, может быть, и папа теперь поймет? Ведь революция! Свобода!

Вернулась мама, и Володя бросился рассказывать, что произошло в гимназии. Мама выслушала и кивнула:

– Да, интересно.

Настроение мальчика снова поднялось. После обеда он ушел в свою комнату и принялся играть в свержение директора. За каждого участника сегодняшнего собрания он сказал речь, а потом, шаркая ногами, шел к дверям, изображая изгнанного Штемберга.

Заигравшись, он не расслышал звонка в передней. И только потом, когда хлопнула входная дверь, он понял, что вернулся отец.

Володя остановился у дверей и стал напряженно прислушиваться. В каком настроении пришел папа? В эти дни и без того нелегкий его характер совсем испортился, бывало так, что Володя, выскочив ему навстречу и увидев раздраженное, мрачное лицо, тихонько здоровался и быстро уходил к себе. Ничего хорошего от революции отец не ждал и совершенно не поддерживал настроения жены, что теперь свобода:

– И в чем выражается твоя свобода?

Отец прошел по коридору. Володя не узнавал его шаги. Обычно отец проходил бодро и энергично, что-то громко говоря по дороге. Теперь же он шел как старик, волоча ноги.

Подождав немного, Володя тихонько вышел в коридор. Остановившись около дверей в гостиную, он хотел было войти, но тут услышал дрожащий голос матери:

– И что же теперь будет?

Отец глухо ответил:

– Я не знаю, Соня.

Володя замер у дверей. Отец откашлялся и снова тихо заговорил:

– Вы не представляете… что они кричали. Что я кровопийца и палач. Что я заодно с теми, кто их мучил. Что теперь будет самоуправление и они прекрасно обойдутся без главного инженера. Нет, вы только подумайте – я их мучил! Когда я напомнил, что только благодаря мне не выгнали трех рабочих за пьянство, они… они кричали мне – заткнись, кровосос, убирайся, прошло твое время… Не вытолкали только потому, что я сам ушел.