Домой - стр. 122

Отец встал и прошел по кабинету.

– Я тоже требовал дисциплины. Я требовал хорошей работы. Я отстранял от работы пьяных и бездельников. Штрафовал. И даже выгонял их. Да, да! Завод – это не игрушка. Без дисциплины, рабочей дисциплины – никуда! Иначе будут травмы, несчастные случаи, а если бог милует, так в любом случае упадет производительность труда и тогда у рабочих понизится заработная плата… то же самое в гимназии. Если ты опоздаешь на урок хоть на пять минут, то ты потеряешь то, что выучили в классе за эти минуты, да еще и навредишь своим товарищам тем, что отвлечешь их… Хотя зачем я все это говорю? Ты что, сам этого не понимаешь?

– Понимаю, – прошептал Володя.

– Ну вот. Понимаешь. Тогда о чем наш разговор?

Володя молчал.

– Послушай еще. Ты извинился, и я тебя прощаю. Но и я хочу попросить у тебя прощения, что тебя ударил. Я сорвался, прости. А ты же еще совсем маленький… Но я прошу тебя, Володя, очень прошу – думай. Не иди за ними тупо, не будь стадом, не будь животным. Хорошо?

Володя подошел к отцу:

– Папа… а почему ты не сказал им этого на заводе? То, что сказал мне? Это же понятно, папа!

Инженер усмехнулся:

– Они не услышат. Ну все, иди спать, сынок.

Володя несмело подошел ближе. Отец встал и обнял его.

Прижимаясь к отцу, Володя тихо спросил:

– Что ты теперь будешь делать?

– Посмотрим. Иди спать.

В детской Володю ждала мама. Не дожидаясь ее вопросов, Володя быстро сказал:

– Я извинился. Я был неправ. И ты прости меня, мама.

Мама вытерла слезы:

– Я так боюсь, что теперь будет, Володенька.

Володя сел рядом:

– Не бойся, мамочка. Я всегда буду тебя защищать. От всех, от всего!

Мама улыбнулась:

– Спасибо, сыночек. Надеюсь, защищать меня не придется. Что там у вас в гимназии?

Володя задумался, потом заговорил:

– Знаешь, мамочка? Какая-то глупость. Правда, глупость. Папа все правильно сказал.

– Не обижаешься?

– Что стукнул меня? Нет, уже нет. Он просто устал. Мамочка, давай не будем говорить про гимназию? Давай про лето? Куда мы поедем, мамочка?

– Ох, Володя, не знаю! На дачу…

– А в Берлин?

– Это вряд ли.

– Ну вот, – расстроился Володя, – в том году не ездили, и в этом тоже! Когда же все это кончится!

Скоро пришло известие – царь отрекся от престола. Это обсуждали всюду – в гимназии, дома, в лавке Арсения Васильевича. Нина тоже переживала:

– Володя, а тебе жалко царя?

– Что?

– Ну, царя тебе жалко?

Володя неуверенно улыбнулся:

– Царя? Да нет…

– А мне жалко. Немного. Я раньше в журналах любила смотреть портреты. Особенно цесаревича… красивый, правда?

Володя удивленно покачал головой:

– Красивый? Да не знаю. Обычный… он болеет, ты знаешь?