Домой - стр. 119
– А пуговицы чуть переставить можно?
Нина кивнула.
После обеда гости стали собираться домой. У крыльца уже стоял извозчик, Варя ставила в санки большую корзину с гостинцами. Федор протянул Нине большой сверток:
– А это тебе от нас – от рыбаков!
Нина развернула бумагу – и увидела огромную шоколадную рыбину.
– Вот это да! – воскликнула она, – это же сколько есть!
– Ты ешь скорее и приезжай снова – опять тебе такую из Невы выловим.
Нина засмеялась.
Снова мелькали деревянные домики Рыбацкого. Отец обнял Нину:
– Не мерзнешь?
– Нет. Почему мы раньше к ним не ездили? И они к нам?
– Да как-то не знаю, Ниночка. Давно не виделись, а тут случайно Федора в городе встретил, поговорили… ну вот и позвал.
– Еще поедем к ним?
– Поедем. Только ты уж в обморок больше не падай, я чуть с ума не сошел.
– Да это из-за рыбы все! Мы потом на трамвай?
– Нет уж, до дома на извозчике поедем.
Дома Нина устроила рыбу на холод, разобрала гостинцы. Она чувствовала себя усталой и разбитой.
– Папа, я что-то не очень, – сказала она, – я, пожалуй, спать пойду.
– Что такое, Ниночка, еще ж семи нет! – перепугался отец, – дай-ка голову потрогаю, да не сбегать ли мне к Романцеву?
– Да не надо, папа!
Она ушла в свою комнату, стала переодеваться, остановилась, бросилась обратно:
– Папа! Нет, не входи. Мне завтра тетю Лиду надо.
– Хорошо, доченька, хочешь – сейчас вызовем?
– Нет. Спокойной ночи!
На следующий день Арсений Васильевич на извозчике ехал к сестре. Все мысли были заняты исключительно дочерью, и он, хоть и замечал скопление народу и общую взволнованность, внимание на это не обратил.
24
Улицы были полны народа – люди праздно бродили, что-то пели, переговаривались. У многих на груди висели красные банты.
– Свобода!
В гимназии тоже случилась революция – старшие собрали всех в актовом зале, парень из выпускного класса взобрался на сцену и сказал, что отныне – свобода, директора свергли, теперь самоуправление и демократия. Штемберг постоял в дверях, посмотрел на происходящее, потом повернулся и ушел. Старшие еще покричали и разошлись по домам. Около вокзала немного Володя потолкался в толпе, потом побежал домой.
Главное – что в гимназии тоже революция и свобода. Кончилась муштра, кончились несправедливые нападки преподавателей, инспектора и директора.
Счастливый Володя ворвался в дом. Сестра сидела в гостиной и читала. Володя бросился к ней, обнял и расцеловал:
– Элька, знаешь, что у нас было? Я тебе сейчас все расскажу! Мы директора свергли! А где мама? А папа еще не пришел? Мне столько надо рассказать, столько всего случилось!