Долина папоротников - стр. 20
Тень приблизилась, превратившись в четкие очертания капитана Мэннинга, и Лиззи, глядевшая из-под капюшона плаща, задохнулась от ужаса. Уж лучше бы стоять один на один с оборотнем на темной кладбищенской дорожке, чем эти унижение... стыд... эти паника и отчаяние... Это желание умереть прямо здесь и сейчас. Провалиться сквозь землю! Исчезнуть. Раствориться в воздухе...
Теплая рука приподняла ее подбородок и заглянула в глаза. Отдернулась с не меньшим испугом...
– Элизабет?
– Я не... я не... – Было единственным, что смогли исторгнуть уста девушки. Она прижала руки к груди, хватая воздух губами и все равно задыхаясь.
– Так вы ее знаете? – пробасила старая женщина. Она и сама знала Лиззи, только пока не догадывалась об этом: подводило плохое зрение. – Отпустить ее, что ли? – спросила она.
– Отпустите.
Пальцы старухи разжались, Лиззи получила свободу.
Навернувшиеся на глазах слезы туманили зрение, однако, бросая свое исторгнутое отчаянием «простите» и собираясь спасаться бегством по лестнице вниз, она все-таки рассмотрела три темных фигуры в проеме соседней комнаты. Хэнсли, Джексон и... незнакомый мужчина с голубыми глазами.
6. 6 глава.
Лиззи не помнила, как добралась до дома – все было словно в тумане. Темные улицы, холодные пальцы Кэтти, сжимавшие ее руку, комната и бессонная ночь с устремленными в потолок распахнутыми глазами... Только первое пение петухов и привело ее в чувства, вызвав жгучие слезы сожаления и предчувствие неминуемой катастрофы.
Казалось, ее жизнь остановилась.
Закончилась, не успев даже начаться...
В дверь постучали, и на пороге появилась Кэтти с кувшином теплой воды.
– Мисс, хозяин ожидает вас к завтраку.
Лиззи не осмеливалась смотреть ей в глаза: казалось, весь мир осуждал ее за свершившееся безумие. И больше всех та, что пособничала ей в этом...
– Помоги мне с прической, – попросила она, лишь несколькими минутами ранее избавившись от вчерашнего платья.
Девушка налила в тазик воды, и Лиззи умыла осунувшееся лицо. Присела к туалетному столику, страшась взглянуть в зеркало... И удивилась бледности собственного лица. Отправилась к завтраку, словно на эшафот.
Отец, к счастью, был в прекрасном расположении духа, по большей части в связи с полученным поутру приглашением в Фарингтон-холл – бал намечался на первое число нового месяца – и сыпал остротами, несильно вдаваясь в причины дочкиного уныния. С девицами всегда так, полагал философ в его лице: то смех, то слезы, то обе эмоции разом.
– Такое событие, а ты словно не рада, – только и заметил он, поднимаясь из-за стола. – Не просишь денег на новый наряд, не донимаешь меня разговорами о возможных молодых кавалерах...