Долгий путь в никуда - стр. 40

Красиво, привлекательно, блестит, сияет и без солнца и всё же ненастоящее золото – бижутерия. Уж я-то могу отличить настоящие камни от стекляшек. Когда я собирал урожай сокровища, то не думал об обогащении, теперь же расстроился. Не так чтобы сильно, разочарования не было, и всё же. Мои ожидания не оправдались и оправдались. Исполнилась давняя детская мечта – я нашёл клад. Жалко, что его нельзя перевести в реальные деньги, а значит, возможности, зато он есть у меня. Какое красивое сокровище. И продавать мне его, если бы он и стоил тысячи, по правде говоря, не хотелось. А вот показать мой клад кому-нибудь очень хотелось.

На обратном пути домой, где в моём письменном столе, в верхнем ящике, закрытом на ключик, сокровище ждал сундучок, я повстречал Еврея. Удержаться, чтобы не похвастаться я не смог. Всё богатство выставлять на его обозрение не решился, а показал ему всего один камешек – продолговатое семечко тёмно-синего цвета, с обратной стороны покрытое “золотой” плёнкой.

– Видел? Нашёл тут недалеко… Настоящий драгоценный камень.

Еврей взял камешек, положил на ладонь и, поджав губы, сказал:

– Не. Это фальшивый.

– Сам ты фальшивый. Настоящий, говорю тебе. – Понятное дело я мистифицировал Зоркина. Нравилось мне это дело, что поделаешь.

– Пойдём ко мне домой зайдём.

– Зачем это? – удивился я.

– Моя мама работает на ювелирном заводе. Она точно определит фальшивый это камень или настоящий.

Отбрехаться от Еврея не получилось: чуть ли не насильно он затащил меня в гости. Его мать встретила нас в прихожей. Ничего себе такая тётя, в самом соку. Брюнетка, грудь, ноги. Вышла на зов сына в белом халатике, с голыми ступнями. Лак на пальцах алый мне снился потом в течение целой недели.

– Мам, слушай, здесь такое дело.

– Ну, чего у вас, мальчики, случилось?

– Да ничего такого не случилось. Вот он камень нашёл, говорит: драгоценный. Посмотришь? Дима, покажи.

Камешек я отдал маме Зоркина. Она так небрежно прокатила его по розовой холёной ладошке, прищурилась, и вынесла свой профессиональный вердикт:

– Стекло.

Пришлось мне упереться. Терпеть не могу, когда чужие люди разрушают мои фантазии.

– Почему стекло? Похож на настоящий.

Она улыбнулась снисходительно.

– Вот разве что похож. Не хочу тебя расстраивать, но это ничего не стоит.

– Не может быть. – Я упрямо мотал головой, чем выражал своё активное несогласие с таким её определением.

– Мама знает, что говорит. У неё опыт, понял.

– Ладно, постойте, я сейчас. – Зоркина ушла в комнату. Порылась там в шкафу (я характерный стук дверцы слышал), вернулась.