Дети Нитей. Восток - стр. 10
Этих воспоминаний была бесконечная череда, надо сказать. Запад с его широкими трактами, раскиданными в хаотичном порядке поселениями, какими-то мрачными, не слишком дружелюбными людьми. Мне казалось, Марзок довольно сильно напряжен происходящим, внимательно вглядывается и вслушивается, насторожен и суров. Это заставляло и меня вести себя тихо, не мешать, даже не задавать вопросов, пусть и хотелось почти безудержно. В основном я просто смотрел. На дорожную пыль, южные пейзажи, телеги и караваны, что встречались в пути. Запоминал запахи или звуки, голоса и фразы, смысл которых давно стерся, с интересом прислушивался к своему воображению и бесконечно ждал знакомства с Востоком.
На Западе нам встречались и маги. С ними Марзок словно позволял себе слегка расслабиться, разглаживалась морщинка меж бровей, взгляд становился спокойней и веселее. Если они попадались в тавернах, Марз сидел с ними подолгу, смеялся и разговаривал обо всем на свете. Они, казалось, тоже рады нашему общению. На меня поглядывали с интересом, а звучащее в диалогах слово «Райлед» заставляло магов весело улыбаться или довольно переглядываться. Особенно это касалось тех, у кого в глазах я видел непонятные фиолетовые искорки. Они звали меня маленьким союзником, даже покупали, временами, какое-нибудь лакомство и смотрели хитро, словно у нас была некая общая тайна, которую я вот-вот должен узнать. Столы, где мы сидели с магами, люди обходили стороной, а хозяева таверн всегда проявляли какую-то просто невероятную почтительность, которая даже в совсем юном возрасте вскоре начала вызывать у меня лютой отвращение. Это не оставалось незамеченным и случайными знакомыми. Марзок только посмеивался, а вот те люди с фиолетовыми искорками смотрели с сочувствием. Один даже бросил мне как-то:
– Молись Ассе, райлед, чтобы тебе не пришлось вернуться сюда после того, как начнешь плести Разум.
Тогда я не понял, что он имел ввиду, но эта фраза тоже запомнилась очень ярко. То ли оттого, что он назвал меня райледом, словно взрослого и на равных, то ли оттого, что прозвучавшая в его голосе тоска ясно дала мне понять, что Запад для таких как я – не самое приятное на свете ощущение. И молчаливая настороженность Марзока в дороге только подчеркивала, что второе – вполне вероятный вариант.
Совершенно необыкновенные чувства вызвало во мне место, которое Марзок назвал перевал Хэд. Сама дорога не слишком отличалась от прежней, разве что две огромнейшие, желто-зеленые горы показались невероятно красивыми. Мы переночевали тогда еще на Западе, в большом, странно чистом и аккуратном трактире, и выдвинулись в путь на восходе. Солнце освещало перевал яркими всполохами, ложились глубокие тени на трещины в камнях, голосили птицы. Это все было завораживающе и необычно, будто передо мной распахнулись ворота в иную реальность, но куда более странными оказались ощущения. Откуда пятилетнему мальчишке было знать, что мы пересекаем границу Востока, что именно здесь начинается место, которое Марзок назвал с неделю назад моим домом? Конечно, я понятия об этом не имел. Только вот чувство, очень похожее на то, когда мать нежно сжимала мои ладони, поглотило меня целиком. Я напрягся и уставился перед собой, даже дышать старался через раз, впитывая момент знакомства с Востоком всем своим существом. Теперь, именно теперь я бесконечно четко ощутил, что я дома.