Дело о счастливых ножках - стр. 7
– И в каких пределах мне позволительно действовать?
– Все зависит от твоей настойчивости… Пойми меня правильно. Я в курсе дела… Это один из узаконенных заработков. Пэттон советовался с юристом, как ему действовать, не переступая рамок закона. Возможно, юрист прав, хотя, может, и нет… Вся загвоздка – были ли у Пэттона преступные намерения… Ты знаешь, как сложно это доказать, но, если выйдешь на Пэттона и узнаешь, чем он живет, ты приблизишься к успеху.
– Любыми ли методами можно мне пользоваться? – спросил Перри Мейсон.
– Что касается получения информации у нас, об этом и не беспокойся. Но мы не сможем одобрить такое, например, как нанесение увечий. Если же Пэттон появится у нас и заявит, что с твоей стороны ему были нанесены оскорбления, мы тщательно разберемся, но попутно зададим ему ряд вопросов о его роде занятий…
– Это все, что я хотел знать, – сказал Перри Мейсон, взявшись за дверную ручку. – И не говори Дорэю обо мне.
Как только Мейсон ступил за порог, странно оживившийся Манчестер напутствовал его:
– Вытяни, вытяни из этого сукиного кота признание, тогда Кловердаль, может, предпримет что-нибудь…
– Когда я вытяну из него признание, – мрачно пробурчал Мейсон, – я вам всем кое-что покажу…
Он закрыл дверь и, вспомнив шутливый разговор с Мод Элтон, вышел из суда, поймал такси и вернулся в свою контору.
В вестибюле здания, перед тем как подняться на свой этаж, он задержался. Блондинка с ярко-красными губами торговала сигаретами. Увидев Мейсона, она радостно улыбнулась:
– Привет, мистер Мейсон. «Мальборо»?
– Спасибо. Пачку.
Отсчитав деньги и взяв сигареты, он облокотился на прилавок:
– Ты весь день работаешь?
Она улыбнулась и покачала головой.
– А, вечерами, – догадался он.
– Да, – ответила девушка. – Я прихожу сюда вечером, потому что в это время идет самая бойкая торговля.
– Но ведь ты здесь же и утром, и днем?
Она опять улыбнулась, но как-то стесненно:
– Вы хотите сказать, чтобы я пожалела себя? Когда у женщины ребенок, которого надо вырастить, мать, за которой нужен уход, – ей приходится работать… И она, честно говоря, счастлива, что нашла работу.
– Сколько сейчас девочке? – спросил Перри Мейсон.
Девушка засмеялась:
– Я уже сто раз говорила вам, ей пять с половиной. Вы меня каждый месяц спрашиваете…
Перри Мейсон смущенно улыбнулся.
– Я забываю. – Он вытащил бумажник и достал двадцатидолларовую бумажку. – Это твоему ребенку, Мэйми.
– Господи, – сказала она, пряча выступившие слезы. – Ну почему вы всегда так делаете? Мне это совсем не нравится. Я, конечно, не могу отказаться ради ребенка, но все же ведь как-то понемногу справляюсь…