Чужая жена и призрачные миры - стр. 42
Распластанная под ним Марлена вздрагивала, трепыхалась, кричала что-то оскорбительное и в то же время волнительное. Она силилась оттолкнуть его, но стоило ей преуспеть в этом, как требовательные руки против воли хозяйки настаивали на новых ласках.
Так она и боролась под напористыми толчками Гила то со своим спонтанным любовником, то с самой собой.
Гил не понимал этой агонии и хоть сам он был слишком занят удовлетворением свой вожделенной мечты, не мог не заметить влажных борозд отчаяния на её лице.
– Ну что ты, Марлена? – шептал он, собирая её слёзы губами. – Разве тебе плохо со мной?
– А-у-у-у, – вырывалось из её раскрасневшихся и совсем распухших от поцелуев губ. – Слезь с меня! Нет! Подожди, чуть позже…
– Как скажешь, – выдыхал Гил прямо в её губы, совсем не собираясь потакать противоречивым желаниям своей любовницы. А собираясь выколотить из неё всю одиозную спесь, выжать весь, до последней капли сок похоти и заставить просить о продолжении.
Гил любил чувственных женщин, они создавали иллюзию его исключительности. Порой эта иллюзия рассеивалась. Особенно когда он был в стельку пьян и лежал пластом под какой-нибудь лихой наездницей. Тогда Гил осознавал, что для опытной девушки важна лишь твёрдость его намерения, остальное она сделает сама. Но вот Марлена сама лишь мешала как ему, так и себе.
Она стонала и подвывала, конвульсивно подрагивая, но упирала в его грудь ладошки, чтобы не подпускать слишком близко. В то же время её бедра жили своей жизнью: они заходились в ритмичном покачивании, стремились к его, прижимались, будто умоляя проникнуть как можно глубже, жестче, яростнее.
Гил отвечал на её немую просьбу: он был порывист, неутомим, он не покинул её даже когда почувствовал, что гонка их вот-вот оборвется, что оба они уже близки к разрядке.
Марлена оказалась у этого предела первой, она замерла на миг, но только для того, чтобы взорваться новым криком наслаждения, лишившего её сознания. Потерял его и сам Гил, когда по бесстыдно разведенным девичьим ногам потекло белое и липкое.
Его голова упала на плечо Марлены, дыхание сбилось и он, хрипя, старался вобрать недостающего воздуха. А может и не воздуха, а её неземного, чарующего аромата, смешавшегося с его собственным.
– Марлена, – позвал Гил отдышавшись. – Очнись.
Он приподнялся, чтобы посмотреть не её лицо, убрал со лба влажные пряди белоснежных волос.
Девушка не приходила в себя, и его это испугало. Она лежала на мягкой перине лучшего номера их дрянной гостиницы и холодела, словно снежная королева. Её разрумянившееся в любовном пылу лицо быстро теряло краски. Розовые щёчки как-то вдруг померкли, обесцветились и как будто даже инеем покрылись. Из приоткрытых, искусанных губ не вырывался воздух, да и волнительная холмистость грудей не вздымалась больше…