Чужая жена и призрачные миры - стр. 43
В ужасе Гил отпрянул от застывшей принцессы своих грёз и попятился. Парень полз задом, пока кровать не закончилась и он не грохнулся на пол. В полёте он задел прикроватную тумбу и свернул с неё пару пузырьков. Те со звоном приземлились рядом с ним, и покои Марлены тут же наполнил удушающий запах масел. Сладкая роза, пряная гвоздика, мускат… Ароматы вернули Гила на несколько месяцев назад, в тот роковой день, в таверну «Единорог».
21. Глава 20
Звонкая пощёчина отрезвила его лучше ледяной проруби.
– Да что ты себе возомнил? – хлестал Гила её надменный голос.
– А на что это, по-твоему, было похоже?
Он изламывал губы в карикатурной ухмылке, стараясь как можно шутливее отвечать, но прекрасно осознавал, что она слышала его протестующе колотящееся сердце. Гил хотел бы списать его дробь на испуг, но на самом деле неуёмное сердцебиение было скорее возмущением.
Да, ещё несколько минут назад он задыхался от страха за жизнь девушки, что согласилась стать его продолжением, пусть не вполне добровольно, пусть под принуждением и напором, но согласилась. По крайней мере, тело её однозначно кричало да.
Но вот эта звонкая пощёчина дала понять, что пока он имеет в своём распоряжении лишь тело. Податливое, слабое, не способное противиться его искусным манипуляциям, игнорирующее волю хозяйки и такое желанное, но… всего лишь тело.
Когда она лежала на постели, когда выстывала будто осиротевшая печь, не чующая более жара огня в своем чреве, сталкер испытал ужас какого не чувствовал даже за границей миров. Все виденные им когда-то призраки столпились вдруг в памяти непроглядной стеной и оттеснили перламутровый рассвет надежды на самые затворки разума.
Он больше не думал ни о розовых ореолах сосков, ни о припухшей верхней губе, ни о каплях своей страсти на её разведённых ногах, Гил сглатывал неумолимо подступающую панику, продолжая пятится к стене, сглатывал, но не мог протолкнуть вглубь. Она вырывалась наружу и грозила затопить собой всё пространство.
В эту минуту Гил понял, что хочет не только тело Марлены, он хочет и всегда хотел, большего. Он хочет её неподдельное желание, но не только в этих первобытно дёрганых наслаждениях. Он жаждал её обожания, нуждался в том, чтобы её мечты совпали с его собственными.
Но эта пощёчина отрезвила мечтателя, отрезвила даже больше, чем внезапный хрип и судорожный первый вздох очнувшейся Марлены.
Он помнил, как она резко села в постели, как схватилась за грудь, будто проверяя на месте ли её самый важный орган, который вздумал отдохнуть в такой неподходящий момент. Он помнил, как метнулся к ней, чтобы окольцевать своими руками, чтобы прижать к груди так крепко как это только возможно. Он даже помнил, как сделал всё это. Как зарылся носом в её волосы и выдохнул, – Марлена…