Человек на закате - стр. 5

Есть люди – кругозор их необъятен,

а мыслят они здраво и логично,

и мир вокруг им полностью понятен.

Зовут их идиотами обычно.

Конечно, так должно было случиться,

что острого лишусь однажды смысла:

усох мой уксус, выдохлась горчица,

шампанское от возраста прокисло.

Пласты культурных наслоений —

планеты гордость и балласт,

по мере смены поколений

и мы войдём в такой же пласт.

Всегда жила во мне уверенность —

а к ней и фактов было множество, —

что аккуратность и умеренность —

приметы скрытого убожества.

Одно лишь меня крепко тяготит:

хватает на день сил уже в обрез,

и к жизни неуёмный аппетит

сменился на прохладный интерес.

Когда вполне мы на плаву

и в жизни всё благополучно,

то слёзы каплют на халву,

поскольку делается скучно.

Умы бездонной глубины

и долговременная прочность —

большая редкость. Нам даны

лишь мизерность и краткосрочность.

Память вытесняет в никуда

преданность мою вранью и блуду,

я к моменту Страшного суда

помнить ничего уже не буду.

Когда сбылась удачная карьера

и ровно продвигаются дела,

всегда томит вопрос: какого хера

на это жизнь потрачена была?

Уже не осень – поздняя зима

берёт меня в объятия холодные,

а у меня – кружение ума

и мысли, по-весеннему свободные.

Я чую запах личности на слух:

слова текут, и запах есть у них,

сменяется пивным коньячный дух

ушедших современников моих.

Забылся карнавал утекших дней,

истёрлась жизни тонкая тесьма,

и ночь теперь царит в душе моей,

но – звёздная пока ещё весьма.

Что я скажу про стариканов,

давно лишившихся огня?

Жена боится тараканов

гораздо больше, чем меня.

Не согнут я ещё пока

и не ломаюсь,

я то валяю дурака,

то дурью маюсь.

Моя догадка, внятная уму,

кого-то приведёт, возможно, в ярость:

мы живы до сих пор лишь потому,

что Богу любопытна наша старость.

Я и двигаюсь теперь еле-еле,

и не хочется идти никуда,

и душа почти не держится в теле,

а с умишком – так и вовсе беда.

Когда я досмолю окурок мой

и тело неподвижно в землю ляжет,

душа моя воротится домой

и лишнее чего-нибудь расскажет.

Нет ничего на свете гаже,

чем рано руки опустить,

а если нас Господь закажет,

Он должен нас оповестить.

Обильно сдобрен мёдом и елеем

похоже спотыкающийся слог:

кого-то поздравляют с юбилеем,

о ком-то прямо рядом – некролог.

Стезя у всех вполне сквозная

и непостижная уму,

и мы бредём по ней, не зная —

куда, а главное – к кому.

Надеюсь, что весьма ещё не скоро

на суд я попаду – уже вторично,

небесного узрею прокурора

и сяду на скамью вполне привычно.

Кого ни спросишь, как дела,

одну и ту же слышишь весть —