Чабанка - стр. 69

– Пошли, пацаны, надо помочь, человеку.

Мы были так растеряны и придавлены, что не совсем понимали всю бесперспективность затеи. И только когда распределились по плану деда: он сдал задним бортом к самим воротам, мы залезли в кузов, стараясь не смотреть в ближний к кабине угол, где в свете одинокого мутно-желтого фонаря была видна кучка брезента, я и Войновский забрались на высокие ворота и спрыгнули на другую сторону, Эдик и Менго сели поверх ворот, а двое остальных начали возиться в кузове; только тогда до меня дошло:

– Ну, принимаем мы труп с тобой, Серега, а дальше что? Если ворота не открыли и в морге никого нет, что мы с тобой будем его сторожить здесь до утра?

– Не. Чего это мы? Дед пусть и сторожит.

– Так тогда, зачем перебрасывать через забор? Пусть в машине и лежит, а дед до утра в кабине кемарит^>57.

– Правильно, Геша. Э, деда.., – мы выдали наши доводы «на гора».

– Так мне же уезжать надо, ребятки.

– Э, нет, постой. Если в морге нет никого, куда мы труп денем?

– А если и есть кто, с каких это тот, кто там есть, у нас такой груз примет?

– И правда. Растерялся я, хлопцы.

– Вы покурите, а мы с Сергеем сейчас морг найдем и проверим, есть ли там кто.

Ребята остались стоять в кузове вместе с дедом, а мы в почти полной темноте пошли искать морг. Слева от нас возвышалось здание больницы, а с правой стороны можно было различить одноэтажное длинное здание с полуподвальными окнами. Похоже. В середине здания дверь, рядом табличка. Сергей присветил спичкой – оно. Мы постучали несмело. Ответа не было. Постучали в ближайшее окно – тишина. Я остался у двери, а Серега пошел дальше, заглядывая в полуподвальные окна.

– Ген, здесь есть какой-то слабый свет. Окна грязные. У-у-у, блядь, трупы голые валяются! Иди сюда.

Я со злостью пнул дверь ногой что было мочи и в тот же миг раздался вопль Войновского:

– А-а-а!!! Мать твою, а-а-а!!!.. Я теп-п-перь, блядь, заика на всю жизнь. Суки!

Я уже бежал к Сергею. Действительно в одном окне мерцал неяркий свет. Я еще не понял, что так перепугало Сергея, как вдруг свет начал становиться все ярче и ярче. Я обомлел, по спине ползли противные мурашки, в животе заурчало – то ли пельмени были несвежими, то ли… не знаю, но только я с трудом сдерживался, чтобы, не сходя с места, не заняться более важным в тот момент для меня делом. Наконец к грязному стеклу приблизилась рука со свечой, вслед появилась блеклая мужская рожа. Мужик кивнул нам и снова стало темно. У Войновского, что называется, зуб на зуб не попадал. От ворот кричали наши пацаны:

– Что стряслось?!