Центр жестокости и порока - стр. 44

– Хорошо, – кивнул головой озадаченный прокурор (к чести его мыслительных процессов следует отметить, на что-то похожее примерно он и рассчитывал), – я где-то так и предполагал, а следовательно, подумаю, что в исключительном случае можно сделать.

Закончив непродолжительный монолог, он резко встал и, не говоря больше ни слова, вышел, а уже вечером того же дня, при странном стечении обстоятельств, было совершенно два дерзких, отчаянных нападения: одно – на надежно спрятанного свидетеля, другое – на следователя, переходившего пешком из здания следственного комитета в строение, отведенное под прокуратуру, и добросовестно несшего на проверку уголовное дело, вдруг зачем-то срочно понадобившееся прокурору лично, как оно не покажется странным, в конце рабочего дня, и притом в самое темное время… ну, а результатом, соответственно, явилось следующее роковое стечение обстоятельств: смерть человека в первом случае, исчезновение заключения экспертизы – уже во втором. Но и это еще не всё! Тем же днем специалист, проводивший ранее экспертизу, был озадачен одним, по его мнению, крайне удивительным обстоятельством: он был не в силах отыскать папку, где хранил копии проведенных в последние дни исследований, – ему было совсем невдомек, что сотрудник главного управления, заходивший к нему по очень неотложному делу, очень спешивший и озадачивший его срочной работой (как не покажется странным, проводимой в соседних с основным помещениях и, собственно, отвлекающей ненадолго внимание), уходил из его кабинета, благополучно унося в портфеле небольшую, но очень «весомую ношу». Таким образом, никаких следов, указывавших на причастность Джемуги к расследуемому убийству, у следственных органов попросту не осталось, а значит, и не осталось причин для его дальнейшего задержания; перед преступником, как в досадных случаях водится, унизительно извинились, а на следующий день, ранним утром, он был выпущен на свободу, под радостное ликование всех заключенных, устроивших на прощание если и не бунт, то многоголосый гвалт (это уж точно) и как бы подтверждавших всеобщим ликованием значимый криминальный статус грозного, беспринципного, а вместе с тем и крайне жестокого человека.

***

Тем же вечером руководитель преступного мира, сопровождаемый высокопоставленным прокурорским руководителем, выехал за город, и вместе они направились на бывшую колхозную ферму, где томился молодой, не окрепший еще, организм – одновременно он задыхался от страха и гнева, от ужасной вони и чувства бессилия, а главное, оказался самым дорогим верховному чину потомком. Освобождение разыгралось по следующему сценарию: будто бы по поручению Джемуги, неожиданно прознавшего про несчастью, его верные люди бросились уточнять местонахождение пропавшего высокородного отпрыска; они в свою очередь, по наущению всю того же предводителя «монгольского ига», предприняли обманный маневр и потратили, казалось бы, на совсем несложное дело дополнительное, неоправданно долгое, время; разумеется, весь продемонстрированный спектакль был сочинен специально, и исключительно для обеспокоенного родителя, дабы попрочнее утвердить его в мыслях, что он теперь, что называется, «должен», после чего наконец-таки доложили об успешном завершении розыскной операции.