Брат мой Авель - стр. 20
Ася всхлипнула.
– …но у взрослого мужика – а твой сын взрослый мужик – есть шанс выбраться живым, а это означает, что у него ещё могут быть другие дети. Ну, ты понимаешь, о чём я. Я дам тебе контакт одного американца. Он помоложе нас с тобой, но тоже рождён в СССР. Этот амер бывалый человек. Израиль, Палестина, Йемен – это его стихия. Тебе его услуги по средствам. Найми его. От него будет польза.
– Но почему ты сам…
– С таким как я он не станет иметь дела по идейным соображениям. Пойми, он идейный американский еврей. То есть чем-то сродни тебе…
Ася фыркнула. Он снова усмехнулся и продиктовал контакты: номер телефона, мейл, имя – Иннок Табачник.
Глава третья. Человек по имени Иннок
Восьмое ноября. Ася с сомнением смотрит на собеседника в шортах и рубахе тропической расцветки. Иннок Табачник. Тучный мужчина 45+. Русская речь с типичными американскими интонациями. Фамилия обычная, еврейская. Но имя… Иннок – это буквально значит то, о чём она подумала? Ой-вэй! Какую-то чушь он там несёт о политике. Асе сейчас не до политики. Ася вся на нервах, а обстановка в аэропорту Бен Гурион не располагает к расслаблению: снующая толпа, гомон, грязь, восточные лица, много арабов, много женщин в хиджабах и военной форме. Лица военнослужащих евреек слишком строги. Не к лицу женщине такая строгость. И Ася лишний раз порадовалась тому, что её невестка, хоть и бестолковая, и ленивая, но стопроцентно русская. У русских женщин не бывает таких жёстких лиц.
– …смотрите на канале «Живой гвоздь», – говорит тем временем Иннок Табачник. – Три галактических бородача: Бунтман, Венедиктов и Явлинский. Это же иконостас синей мечты! Три богатыря…
Иннок рассмеялся с каким-то непонятным Асе злорадством. А тут ещё эта татуировка на его волосатом предплечье. Четыре синие буквы: СССР. Они не очень-то заметны за седеющими волосами. Однако Ася хорошо знает, что они означают.
– А ваш ютюб-канал? – осторожно интересуется она.
– «Право и порядок»? Вау! Я его раскручиваю, как могу. Последний прямой эфир собрал восемьдесят тысяч просмотров. Но политика для меня всего лишь хобби. Я детектив. Розыски пропавших людей – моё основное занятие.
– Вот и давайте сконцентрируемся на этом. На вашем основном занятии…
– Простите, мадам. Я увлёкся. Понимаю, вы нервничаете. Ваш сын… ваши внуки… это такая драма…
– Бен Гурион ужасен. Такая толпа… эти лица… всё чужое. Мусор под ногами. В туалет не войдёшь – грязь. То ли дело у нас в Шереметьево. Чисто, и люди как-то равномерно распределены. Толпы нет…
– Понимаю, мэм…
Иннок Табачник сочувственно склонил голову.