Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции - стр. 14
Наивысшее из созерцаний у Евагрия, созерцание Святой Троицы>51, упоминается у Дадишо Катарского>52, Симеона д-Тайбуте>53, Сахдоны>54, Исаака Ниневийского>55, Иосифа Хаззайи>56 и Иоанна Дальятского>57. Так же, как и у Евагрия>58, оно именуется «Царствием Божиим» у Дадишо>59 и Симеона>60, тогда как «Царствие Небесное» является созерцанием сотворенных существ>61.
Созерцанию Святой Троицы часто соответствует, особенно у Иосифа Хаззайи>62 и Иоанна Дальятского>63, созерцание безвидного света – понятия, которое также восходит к Евагрию>64.
Наконец, понятие Евагрия о видении разумной природой самой себя>65, через которое происходит созерцание Святой Троицы>66, а также созерцание духовного мира, находящегося в душе>67 (видение души, которое связано с духовным созерцанием творений>68), дало нашим авторам теоретическую базу для их внутренней мистической жизни. Все эти аспекты видения «красоты нашей ипостаси (qnōman)»>69, восстановленной до состояния чистого образа Божия>70, через который Бог созерцается в Своем безвидном свете и творческом и промыслительном действии, можно найти у наших восточносирийских мистиков, например, у Симеона д-Тайбуте>71, Дадишо Катарского>72, Исаака Ниневийского>73 и Иосифа Хаззайи>74/75. Но лишь у Иоанна Дальятского эта мистика внутреннего созерцания, как кажется, получает свое наилучшее выражение>76.
2.1.2. Молитва
Учение о молитве восточносирийских мистиков и относящаяся к ней терминология>77 тоже многим обязаны Евагрию. Например, понятие духовной молитвы>78 или чистой молитвы>79 (то есть свободной от помыслов, представлений материального происхождения и вообще каких бы то ни было образных или количественных аспектов), которой достигает нагой>80, чистый>81 или духовный>82 ум (то есть лишенный любого отпечатка чувственных представлений>83). Все эти выражения с тем же смыслом, какой они имеют у Евагрия, можно найти в сочинениях Дадишо Катарского>84, Симеона д-Тайбуте>85, Исаака Ниневийского>86, Иосифа Хаззайи>87 и Иоанна Дальятского>88.
Наконец, утверждение необходимости бесстрастия для достижения духовного созерцания у наших авторов во многом восходит к Евагрию>89. Высказывания последнего о бесстрастии слишком многочисленны, чтобы специально их здесь рассматривать, и поэтому мы ограничимся лишь отсылкой к некоторым из них по ходу разбора отрывков из произведений восточносирийских авторов