Авеста Висперад. Перевод А. Г. Виноградова - стр. 4

Что касается личного чувства Заратустры, то мы можем только сказать, что оно было преданным. Его слово «zarazdâiti» дает ключ к его целям. Мы уверены, что он был мужественным человеком; но и то, что он не был щепетилен в пролитии крови, также очевидно: он не останавливался перед несчастьем, но все же обладал редкой настойчивостью, чтобы преодолеть его. Его сфера не была ограничена. Его интересуют как провинции, так и деревни, армии и отдельные лица. Его кругом были правящий князь и выдающиеся вожди, несколько одаренных людей, глубоко проникнутых религиозным благоговением перед священными композициями, дошедшими до них из первобытной древности в древних размерах; и они, вместе с исключительно чистым священством, ведущими на трезвенное население, были и его публикой. Но в нем появляются три порядка: царь, народ и пэры. То, что времена были неспокойные, касается того, что уже было сказано. Следует упомянуть только об одной особенности, а именно о том, что волнения касались пребывания на престоле. У Вистаспы не было легкого места, и перед ним постоянно стояла перспектива революции в смысле вытеснения. Что касается семейной жизни Заратустры, то мы можем только сказать, что он внушал уважение; больше ничего неизвестно. Из приведенного выше наброска видно, что я провожу самое широкое различие между гатским периодом и периодом позднее. Я так и делаю, не слишком под влиянием того факта, что «Гаты» цитируются в более поздней «Авесте». Большинство этих цитат действительно подлинны и действительны как доказательства приоритета, в то время как другие являются простыми заменами «Гат», сделанными для литургических целей, как «Бытие» иногда читается в церквях после отрывков из более поздних материалов. Но книга может быть процитирована другой, если она просто предшествует ей и ненамного старше. Я также не придаю слишком большого значения разнице между гатским диалектом и так называемым зендом; но я очень сильно подчеркиваю совершенно разную атмосферу этих двух частей. В «Гатах» все трезво и реально. Душа Коровы действительно поэтически описывается как воющая вслух, а Божество со Своими Бессмертными сообщается как говорящее, слышащее и видящее; но с этими риторическими исключениями все, что занимает внимание, в высшей степени практично. «Грехма» и «Бендва», «Карпаны», «Кави» и «Усиги (-ки)» не являются мифическими монстрами. Никакой дракон не угрожает поселениям, и никакие сказочные существа не защищают их. Заратустра, Гамаспа, Фрашаостра и Майдхьома; Спитамы, Хвогвас, Хаекат-аспас так же реальны и упоминаются с такой же простотой, как бессознательные, как и любые персонажи в истории. Кроме вдохновения, чудес тоже не бывает. Все действие состоит из усилий и страстей живых и страдающих людей. Пусть зендист хорошо изучит «Гаты», а затем пусть он обратится к «Ястам» или «Вендидаду»; он перейдет из страны реальности в страну басни. Он оставляет в одном трудящегося пророка, чтобы встретить в другом фантастического полубога.