Аура (сборник) - стр. 54
– Виктор, морально то, что дарует жизнь; аморально то, что ее отнимает, – разве не так?
И повторила это, жуя бутерброд:
– Разве я не права? Если ménage а trois[54] дарит нам жизнь и радость, и если благодаря этим отношениям мы становимся лучше, чем были, когда жили вдвоем, разве это не морально?
Я кивнул, не прекращая есть, слушая, как шкворчит мясо на высокой решетке гриля. Некоторые друзья стояли рядом, следили, чтобы их куски прожарились до нужной кондиции, потом вернулись за стол, уселись с нами, и Элена опять рассмеялась, снова стала прежней. Поддавшись дурному искушению, я стал вглядываться в лица наших друзей и представлять себе, как тот или иной обосновывается в нашем доме и дарит Элене толику чувств, стимул, страсть или понимание, которые я, достигнув своего предела, более не способен ей предложить.
Вглядываясь в лицо человека, очевидно расположенного слушать (а меня порой утомляют ее речи), или того, кто любезно согласился бы закрыть глаза на нестыковки в ее рассуждениях (мне больше нравится, когда в ее словах отсутствует логика, и из них ничего не следует), или того, кто склонен задавать правильные вопросы (лично я, чтобы расшевелить Элену, прибегаю к жестикуляции и телепатии, поскольку не доверяю словам), я утешал себя тем, что, в конце концов, то немногое, чем они были бы в состоянии ее дополнить, они даровали бы ей, начиная с некоего конечного пункта нашей с ней совместной жизни, на десерт, на посошок, в виде дополнительного блюда. Тот, что был подстрижен под Ринго Старра, спросил ее без обиняков и откровенно, почему она хранит мне верность, и Элена ответила, что неверность стала нынче правилом, как раньше – причастие по пятницам, и больше ни разу на него не взглянула. Тип с черной черепашьей шеей решил уточнить ответ Элены: без сомнения, моя жена хотела сказать, что нынче верность снова хранят наперекор всему. А этот, в безукоризненном эдвардианском пиджаке, выразительно посматривал на Элену, подталкивая ее продолжать, – из него получился бы непревзойденный слушатель. Элена помахала официанту и попросила кофе эспрессо.
Взявшись за руки, мы шли под ясенями по булыжным мостовым Койоакана, ощущая резкий перепад между дневной жарой, въевшейся в нашу одежду, и влажной ночью, которая, после вечернего ливня заставляла блестеть глаза и румянила щеки. Нам нравится гулять молча, опустив голову и взявшись за руки, по старинным улочкам, которые существовали в начале начал, это – точка сближения нашей общей склонности к уподоблению. Кажется, мы никогда не говорили об этом с Эленой. Нужды нет.