Аура (сборник) - стр. 53

^>* – непременное условие любви. Знаю, что не права, но чем больше я требую, тем больше ты ненавидишь меня и тем больше стараешься удовлетворить. Виктор, нибелунг, ты должен купить мне костюм старинного матроса, такой же, какой у Жанны Моро.

Я сказал, что все это превосходно в том случае, если удовлетворения своих потребностей она будет ждать только от меня. Элена погладила меня по руке и улыбнулась.

– Знаю, ты освободился не до конца, любимый. Но не теряй веры. Когда ты дашь мне все, о чем я прошу, сам станешь умолять, чтобы другой мужчина разделил с нами нашу жизнь. Сам попросишься на роль Жюля. Сам попросишь, чтобы Джим жил с нами и облегчал тебе бремя. Разве не об этом поет Гуэрито? Будем любить друг друга, и все дела.

Я подумал, что Элена права; в будущем, возможно, так оно все и случится; я был женат на ней четыре года и знал уже, что рядом с ней все правила морали, усвоенные с детства, естественным образом улетучиваются. Но именно это я и любил в ней: абсолютную естественность. Она никогда не отвергает одно правило, чтобы установить другое; она отпирает что-то вроде дверцы – так в детских книжках каждая новая страница предвещает картинку сада, пещеры, моря, а пробраться туда можно через потайное отверстие между строк.

– Не хочу заводить детей еще лет шесть, – сказала она как-то вечером, положив голову мне на колени, в темной гостиной нашего дома, под звуки пластинки «Кэннонболла» Эддерли; и в том же доме в Койоакане, который мы украсили многоцветными росписями и колониальными маскаронами с гипнотическим взглядом:

– Ты никогда не ходишь к мессе, и никто ничего не говорит. Я тоже не стану ходить, и пусть говорят, что хотят; а на чердаке, где у нас гардеробная, и откуда ясным утром можно увидеть, как мерцают вулканы;

– Сегодня я пойду к Алехандро выпить кофе. Он великолепно рисует, но будет смущаться в твоем присутствии, а мне нужно, чтобы он мне объяснил кое-что с глазу на глаз; и следуя за мной по доскам, проложенным между неоконченными этажами жилого комплекса, который я строю в Десиерто де лос Леонес;

– Отправляюсь на десять дней путешествовать на поезде по Республике; и в «Тироле», в середине вечера, быстро заглатывая кофе, растопыренными пальцами приветствуя друзей, проходящих по улице Амбурго:

– Спасибо, что свел меня в бордель, нибелунг. Мне показалось, будто я попала во времена Тулуз-Лотрека, все так невинно – ни дать ни взять рассказ Мопассана. Видишь? Сегодня я убедилась, что грех и разврат вовсе не здесь, а где-то в другом месте.

После частного показа «Ангела-истребителя» она сказала: