Анатолийская мечеть XI–XV вв. Очерки истории архитектуры - стр. 51
Четвертая от входа ячейка центрального нефа, расположенная между световым «сахном» и подкупольным квадратом перед михрабом, суженная почти на четверть из-за увеличения столбов в центре зала, также превращена в световой колодец: она перекрыта крестовым сводом, в центре которого сделан квадратный проем. Для дополнительного сужения верхней части ячейки под боковые распалубки свода подведены широкие стрельчатые подпружные арки.
Таким образом, свет в зале эрзерумской мечети акцентирует южную часть расширенного центрального нефа, проникая в него через два световых колодца в сводчатых перекрытиях третьей и четвертой от входа ячеек и иллюминаторы в южных парусах михрабной ячейки.
Разговор о мечетях Салтукидов О. Асланапа начал с более раннего памятника, – маленькой Крепостной мечети Эрзерума (Кале-месджид),[155] пристроенной к византийской стене доминирующей над городом цитадели так, что ее михрабная ниша образована основанием полукруглой крепостной башни. Однако эту сильно зареставрированную мечеть неправомерно рассматривать как памятник тюркской архитектуры, – в ее основе лежит более ранняя христианская постройка (мавзолей либо церковь) с куполом на барабане, опиравшимся непосредственно на массивные стены. При расширении постройки отрезки стен были превращены в Г-образные опорные столбы интерьера мечети, на которые опираются добавленные к купольной ячейке зеркальный свод в северной части зала и четыре полуциркульных свода, перекрывающие западную и восточную части помещения. Кладка и архитектурная декорация барабана наложенными арками схожи с оформлением находящихся у подножия цитадели салтукидских мавзолеев XII-начала XIII в. (комплекс Юч Кюмбетлер – «Три гробницы») и – в более развитом виде – сельджукского тюрбе Хатуние в медресе Чифте Минаре (1255),[156] выдавая наличие единых приемов декорации, взятых на вооружение новыми правителями Эрзерума.
На протяжении XII столетия, – «выпадающего» из историографии периода до возвышения Сельджуков Рума, – мусульманская архитектура тюркской Анатолии продолжала искать оптимальные варианты композиции мечети, соответствовавшие как культовым функциям постройки, так и условиям территории, активно включаемой в «мир ислама». Замечание А. Л. Якобсона, сделанное по поводу зодчества византийского ареала, о том, что «формирование архитектурной композиции, плановой и пространственной, находилось, очевидно, в прямой зависимости от тех функций, ради выполнения которых эта архитектура создавалась»,[157] безусловно справедливо для памятников не только восточно-христианских, но и мусульманских, тем более появлявшихся на землях, где ислам к тому моменту одержал лишь политическую победу.