Альтернативный дозор - стр. 33

воспитывать дочь, прежде всего, как человека. Но затем после надиной

инициации это стало просто невозможно. Ребенка, инициированного в

четыре года, и с такой магической силой, было невозможно воспитывать как

человека. Это было слишком опасно для самой Нади. Поэтому Надя стала

заниматься индивидуально с Игорем, в семь лет пошла в школу при Дозоре, честно отучилась десять лет в обычной и дозорной школах, а потом на

некоторое время взбрыкнула, бросила Дозор, поступила на истфак, проучилась там два года и, наконец, снова вернулась в Дозор, чем и

объяснялся ее нынешний невысокий статус.

Я снова принялся за отчет, подсчитывая на этот раз количество

урегулированных и неурегулированных претензий, когда в дверь позвонили.

Что в гости пришла Надя, я понял, только открыв дверь. Она в последнее

время навешивала на себя столь мощную защиту, что почувствовать ее

приближение не могли ни я, ни Света. А увидеть, что она иная, наверно

могли бы только высшие, да и то, если бы специально пытались пробить

иллюзию. В общем-то тут я Надю понимал. В Москве все-таки достаточно

много иных, и идти и непрерывно излучать в окружающую среду сигналы, 47

вот, дескать, я высшая иная, действительно как-то неприятно. Надя по этому

поводу как-то выразилась достаточно резко: «Не хочу выглядеть мартышкой

на ярмарке».

Надя переступила порог и сразу же сообщила:

– Извини, папа, у меня к тебе неприятный разговор.

Вот к этой манере дочери я так и не смог привыкнуть. Она всегда

переходила прямо к делу. С одной стороны, это, конечно, облегчало

выяснение всяких сложных моментов, а с другой стороны, я все время

чувствовал себя застигнутым врасплох. Хотя…когда дочь мирно пьет

родителями чай, а потом говорит «А, кстати, я беременна, и с отцом

будущего ребенка знакомить вас не собираюсь» – это, наверное, еще хуже.

Впрочем, в данном случае о беременности явно речь идти не могла, поскольку уж такие вещи иные могут регулировать даже и без всяких

современных противозачаточных средств. Несколько успокоенный этой

мыслью, я сказал:

– Ну тогда пойдем в кабинет.

Кабинетом я обзавелся после того, как Надежда съехала от нас, и

освободилась бывшая детская. Впрочем, утепленный балкон все еще

выполнял функции кабинета, когда в тишине хотела поработать Светлана, которая в последние годы вернулась к брошенной профессии и теперь писала

какие-то врачебные отчеты по повышению квалификации.

Мы вернулись в комнату. Надя, остановившись у стола и не делая

попыток присесть, сказала:

– Папа, я понимаю, что все это будет для тебя тяжело и неприятно, мне

очень жаль, но я полагаю, лучше, чтобы это сообщила тебе я, а не какие-