Алмазный фонд Политбюро - стр. 34
– Выходит, что так, – без особого энтузиазма в голосе подтвердил Одье.
– И какие же наши выводы?
– Не знаю! Вы понимаете, не знаю! Единственное, что я могу точно сказать, так это то, что о готовящемся ограблении представительства меня предупредил доверенный человек из Петросовета, услугами которого я пользуюсь. – Одье вновь промокнул широченным носовым платком выступившую испарину и негромко добавил, покосившись на гостя: – Не бесплатно, конечно, пользуюсь, и только в чисто дипломатических рамках. Чтобы не нанести вреда России.
– Да это понятно, – успокоил его Самарин, – как, впрочем, понятно и то, что имени своего человечка в Петросовете вы мне не скажете.
Одье на это только руками развел.
– Я, собственно, и не сомневался в этом, – ухмыльнулся Самарин. – Какой же дипломат по доброй воле сдаст столь ценного информатора? Но я надеюсь, вы восстановите в памяти тот разговор, который произошел между вами и вашим человечком накануне ограбления? Тем более что это останется чисто между нами.
– Вы обещаете мне это?
– Господин посол! – возмутился Самарин. – Во-первых, я человек чести, а во-вторых, я, кажется, не давал повода не верить мне.
– Извините, – скривился в улыбке Одье, – но и вы должны меня понять.
– Вне всякого сомнения. Так что, я слушаю вас.
Руководитель Швейцарской миссии в Петрограде оказался человеком с прекрасной памятью, которая зафиксировала едва ли не самые тонкие нюансы разговора четырехмесячной давности, и теперь Самарин уже не сомневался в том, что налетчики были хорошо осведомлены о том, что где лежит, а это еще раз подтверждало его версию, что кто-то сдал тайну Одье и «его друга Карла» по полной программе. Знать бы только, кто этот человек и кому он сдал эту тайну?
И еще один не менее важный вопрос не мог не волновать Самарина. Из каких источников информатор Одье мог узнать о готовящемся ограблении?
Однако ничего толкового руководитель Швейцарской миссии сказать не мог, и Самарин, прежде чем откланяться, попросил Одье позвонить по телефону в посольство Норвегии и представить его Мартину Андерсену как «личного представителя господина Луначарского», который хотел бы уточнить некоторые детали ограбления.
– С кем бы вы желали переговорить конкретно? – без лишних вопросов спросил Андерсен.
– Если позволите, то с теми, кто был свидетелем ограбления.
– Хорошо, приезжайте.
Повесив трубку и поблагодарив Одье за телефонный звонок, который сразу же снял множество дополнительных вопросов со стороны норвежского посла, Самарин направился уж было в прихожую, как вдруг его остановил голос Одье: