Звезды царской эстрады - стр. 25

.

После октябрьских событий Ленская осталась в Киеве. Ее дом вместе со всем содержимым был реквизирован. Умерла бывшая первая этуаль империи в абсолютном забвении – живая иллюстрация «Нищей» Беранже.

Сколько их было, этих певчих «птиц» с переломанными временем крыльями! Революция изменила их судьбы, одним подарив взлет, другим – забвение. Однако хватит отступлений. Настала пора поднять занавес для Баяна русской песни – Юрия Морфесси.

Из мемуаров Ю. Морфесси

МОЙ ОТЕЦ И ЕГО ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ. Я С ВОСЬМИ ЛЕТ ЗАРАБАТЫВАЮ СВОЙ ХЛЕБ. БАТТИСТИНИ ОБО МНЕ И Я О БАТТИСТИНИ

Год жизни исполнился мне, когда отец и мать привезли меня из Афин в Одессу. Отец мой, Спиридон Морфесси, был талантливый и разносторонний дилетант. Обладая феноменальным голосом, он прекрасно пел, но никогда не выступал публично. Дилетантом был он и в адвокатуре. Дилетантом был и в журналистике. Так же дилетантски исполнял отец полудипломатические обязанности греческого вице-консула.

Юрий Морфесси. Одесса, начало XX века

Это любительство во всем было таким типичным для артистической натуры отца, натуры неусидчивой, буйной, тосковавшей по сильным ощущениям и, за отсутствием таковых, искавшей забвения от ленивых будней южного провинциального города в кутежах и загулах. Судьба, точно смилостивившись, послала ему не будничный конец. Он погиб трагически, погиб на море в такую бурю, когда гибли большие пароходы, а на суше с корнями выворачивались вековые деревья. Необходимо добавить: отец, как и я, не умел плавать, но с тою разницею между нами в данном случае, что я безумно люблю море, отец же его терпеть не мог. Прогулка под парусами, стоившая ему жизни, была едва ли не единственным за его жизнь «морским путешествием»… Когда это стряслось, мне шел девятый год.

…Капитан говорил, что последней фразой моего тонущего отца было:

– Господи, что ждет моего Юрия!..

…По рассказам матери, мы когда-то были очень богаты. Мы вели крупную торговлю хлебом и для перевозки его имели собственные пароходы. Случилось так, что мы в один день потеряли громадный груз хлеба и несколько пароходов и превратились почти в бедняков.

Давно я это слышал и в точности не могу объяснить всего происшедшего, но было это приблизительно так: в дни русско-турецкой войны из-за каких-то стратегических соображений нашей же русской артиллерией транспорты двух торговых фирм, Морфесси и Капари – это девичья фамилия моей матери, – были потоплены. Зачем это понадобилось? Для того ли, чтобы закрыть доступ турецким судам в какой-нибудь порт, для того ли, чтобы хлеб не достался неприятелю, – не могу сказать. Да и не это в конце концов важно, а важно то, что казна, обещавшая нам возместить убытки, таковых не возместила, а затем, во-вторых, как я уже сказал, всё наше богатство в один день пошло ко дну. Море не было к нам милостиво. Сначала оно отняло у нас средства к жизни, а спустя каких-нибудь двадцать лет отняло у меня отца…