Зверобой - стр. 10
– Пока! – крикнула Ольга не оборачиваясь и ушла, высоко подняв идеальную правую руку.
А ночью эсэмэс прислала – уже из поезда: «В следующий раз поцелуй меня нормально».
4. Демьян
Сначала долго стоял под душем, ждал, когда прояснится. Вода щипала глаза, щекотала уши, пальцы скоро стали совсем сморщенными – «бабки-ежки», как их в детстве называла мать, – а ясность не наступала, все вокруг было таким же мрачным, бессмысленным, обременительным. Он мечтал о легкости, о том, чтобы отпустило, чтобы вот это ощущение: как будто кто-то большой разжал кулак, выпустил его, маленького, и легкие распустились. Так всегда случалось, когда самолет прыгал шасси на полосу: сели, ну все, можно расслабиться. Или когда он, влюбленный, послал эсэмэс, а она ответила.
Демьян. Это его имя. Имя красивое, сам не очень, ну, в смысле, обычный: рост средний, глаза серые, волосы вьются. Надоело их в жару под кепку запихивать, сходил вчера и побрился. К тому же слышал где-то, что новые волосы – новая жизнь. Вот теперь ждал.
Марьяну он как-то сразу заметил. Увидел в бассейне: она наматывала круги в блестящем фиолетовом купальнике. Кролем до стенки напротив, как гладкий тюлень, почти не двигаясь, не делая лишних движений: проскользнет, резкий взмах хвостом, ногами об стенку – бац и в обратном направлении. Демьян так и замер. Встал у бортика посередине, чтобы лучше видеть оба конца бассейна, двадцать минут только головой крутил из стороны в сторону, как рефери. Замерз. Марьяна на него и не посмотрела. Неделю спустя встретил ее еще раз, на этот раз в бассейной кафешке. Удивился, что сразу узнал, и тогда решился.
– Хотите соку? – спросил.
– Хочу, – просто сказала она и плюхнулась в кресло.
Он принес сок, удивился, что не отшила, упал в кресло напротив, оно его сразу же засосало.
– Давно сюда ходите? – подал голос со дна.
– Не так уж.
Что еще спросить? Мучился, аж голова разболелась.
– А вы давно?
Спасала ситуацию. Он мысленно поблагодарил ее. Сказал:
– Давно.
Разговор не клеился. Но ему все равно было радостно: смотреть на нее, сидеть с ней, и уже печалился, что вот еще пять минут, и сок закончится, и день закончится, и год закончится, словом, все закончится. И она уйдет.
Она и ушла.
Но номер телефона оставила. Сжалилась.
Он еще подумал, записывая, как чудесно складывается: Демьян – Марьяна.
Письменно у него всегда получалось лучше. Поэтому он написал: «Хоть я и привык вас видеть в купальнике, буду рад увидеть в платье». Стер. Что еще за «буду рад»? И вообще, к чему тут купальник? Подумает еще, что извращенец.
Попробовал снова: «Не могу забыть ваши русалочьи движения, поэтому…» «Что за бред? – спросил он сам себя. – Какая пошлятина!» – сам себе ответил и написал просто: «Пойдемте завтра на “Тоску” в Большой?» И отправил. Сразу же. Пристрелил – не мучился.