Зверобой - стр. 12
Отряхнулся.
Короткими прыжками добежал до раздевалки, ключом все не мог попасть в вертлявую скважину, дрожал от нетерпения, ведь она же ответила почти наверняка.
Но нет, не ответила.
Пробиралась, тихонько окрепнув, печальная злость.
«Ну и пусть, – думал он. – Ну и ладно. Тоже мне, звезда. Русалка, блин. Да любая была бы счастлива. Любая. Только вот на черта мне любая?»
А день уже ковылял, старея, к прохладной черте.
В три он твердо решил, что позвонит.
Зачем ждать ответа, если можно просто набрать ее номер? И спросить прямо: да или нет?
Снова помок под душем, будто он рыба. Почувствовал себя сильным, окончательно живым, осмелевшим. Надел костюм Анатолия, а трусы свои – простые черные боксеры с вышитым маленьким крабиком в правом углу. Глупость, конечно, но миленько. Белая рубашка сначала казалась прохладной, потом перестал замечать. Брюки надел, подчинился их странному крою. Пиджак отложил. Ботинки немного жали. Но не кеды же надевать под все это?
Готов? Сам себя спросил и ответил: готов.
Волосы еще оставались немного влажными. По пути досохнут – плевать.
А теперь – минутку.
Пальцем на номер – раз. Слышит, как кровь ползет по венам, шумя и врезаясь в стенки. Громкая машина жизни, но гудки – громче.
– Але?
– Марьяна.
– Это кто?
– Ой! Извини, пожалуйста. Я думал, ты записала. Я сообщение вчера отправлял. Это Демьян. Ну помнишь, бассейн еще.
– А-а.
– Так вот. Я там писал, что… Ну, в общем, у меня есть билеты на «Тоску» сегодня, может, ты хотела бы пойти? Могла бы ты?
– Куда билеты?
– В Большой.
– Хм. Ну-у.
– Если ты можешь, конечно, извини, что так резко, но я вчера отправлял, и…
– Да ладно, вроде я свободна, почему нет?
– Правда? Ты знаешь, я тогда тебя буду ждать у выхода из метро «Театральная». К восемнадцати если… К восемнадцати успеешь?
– О’кей. А как я тебя узнаю?
– А… А ты не помнишь? Ну, я буду в костюме. То есть белая рубашка, черные брюки. И ботинки. Тоже черные.
– Ладно.
Он клял свою обычную внешность, но почему-то был счастлив: она не сказала «да», но он уже сделал шаг. Такой маленький шажок для человечества, но сто девяносто тысяч километров для него.
На улице было пасмурно и немного душно. Рубашка казалась бесформенной простыней. Больше всего боялся испачкать брюки, поэтому шел по пыльной тропе к метро, высоко задирая ноги.
До «Театральной» доехал быстро, сорок минут еще ждать.
Отвлекая себя, читал афиши на билетной кассе и объявления на стене. Изучал лица преступников, которых ищут. Высматривал в толпе русалочий хвост или рыбью чешую. Время бежало быстро. Он пробрался поближе к улице, чтобы дышать. Воздух тревожно сжался.