Звери. Во власти порока - стр. 34
Я просыпаюсь от того, что кто-то яростно целует мой лой и тискает щеки пухлыми загребущими ручонками.
— Проснулась! — восторженно кричит мне в лицо Тоби и чмокает в нос. — Проснулась!
Лира стаскивает с меня Тоби и мягко толкает к двери:
— Иди, сахарочек мой, иди.
Тоби оглядывает, улыбается, а я причмокиваю. Язык у меня во рту какой-то длинный, и аж до носа достает. Лира закрывает за Тобм дверь и решительно разворачивается ко мне. Я точно не в доме Адама. Улавливаю терпкий, как древесная смола, запах Эмиля. Стоп. Откуда я знаю, как пахнет Эмиль?
— Как ты себя чувствуешь? — Лира хмурит седые брови, и ее морщины становятся глубже и отчетливее.
Я отвечаю, что хочу пить, кушать и лежать. Обескураженно замолкаю, потому что я не говорю словами, а жалуюсь Лире ворчанием, скулежом и урчанием. Так. Полость рта у меня какая-то удлиненная, и зубы острые…
— Не психуй, — Лира щурится и медленно с предостережением качает головой.
Какой там не психовать?! Я вскидываюсь в панике, путаюсь в тонком покрывале, дергаю всеми четырьмя конечностями, падаю на пол и с рыком кручусь в темноте. Вырываюсь из плена покрывала, в истерике бегаю по комнате, врезаюсь в мебель, каким-то образом заскакиваю на комод и опрокидываю с него лампу и вазу с еловыми ветками. Взвизгиваю от грохота, спрыгиваю на пол и замираю, заметив у кровати тазик с окровавленными кусками мяса.
Дико жрать хочу. Да, именно жрать, и сладкий запах мертвой плоти отключает во мне ужас и с рыком кидаюсь на аппетитное мясо, которое я не жую, а глотаю прям кусками.
— Проголодалась? — ласково воркует Лира.
Облизываю пустой тазик от крови и устало падаю на бок, встревоженно ударив по ковру хвостом. Очень странное ощущение. Мой позвоночник получил продолжение, и это продолжение живет отдельной жизнью.
— Это фиаско… — жалобно икаю я.
— Мне знакомы твое отчаяние, — Лира аккуратно перешагивает через осколки и садится на кровать. С сочувствием смотрит на меня. — Как сейчас помню тот день, когда я отрастила хвост и уши. Была человеком, а стала зверем.
— Где браслеты? — недовольно урчу я и уши прижимаю.
— Да, вначале страшно, но ты примешь в себе перемены, — Лира игнорирует мой вопрос. — В волчьих лапах есть своя прелесть.
— Я хочу обратно в человека… — тяжело и сокрушенно вздыхаю я.
— Это несложно, — Лира наклоняется и поглаживает меня по мохнатому боку, — прочувствуй это желание, вспомни о своих ногах и руках…
С покряхтыванием зажмуриваюсь, и по телу прокатывается тянущая боль, что плавит мышцы, сухожилия и суставы мерзким хрустом. Поскрипываю зубами и сажусь с тяжелыми вздохами и выдохами. Разглядываю ладони, тонкие пальцы и со слезами на глазах поглаживаю левое предплечье. Пусть руки у меня сейчас человеческие, но я чувствую затаившуюся и сытую волчицу в груди.