Звери. Во власти порока - стр. 36
— Прекрати, — раздается недовольный голос Эмиля, когда я хочу сделать новый надрез, но уже повыше, на запястье. — Крови будет много.
— Но ведь заживет, — поднимаю на него взгляд.
Стоит, привалившись плечом к косяку, и недовольно хмурится. Великой любви и слепого обожания к моей скромной персоне в его глазах не вижу. У самой меня в груди злость от человека, которого похитили, и желание потереться щекой о бороду Эмиля от волчицы.
— Заживет, но для глубокой раны потребуется больше времени, — глухо отвечает он.
— Но человеку пришлось бы накладывать швы и перевязать, — сердито щурюсь.
— Вероятно.
Долгую минуту и молча пялимся друг другу в глаза. Волчья тяга к Эмилю не имеет ничего общего с любовью или теплой привязанностью. Мы все еще друг друга не знаем, не доверяем, и я все еще испытываю легкий страх, но все это не отменяет того, что волчица хочет упасть на спинку, помахать хвостиком и показать прелестное мохнатое пузико.
— Эту ночь ты останешься у меня, — строго говорит Эмиль.
— Да чтоб вас, — зажмуриваюсь, выдыхаю и встаю.
Эмиль бессовестно опускает взгляд на мою голую грудь.
— Раз я волчица, то ко мне не надо относиться с уважением и прислушиваться к тому, чего я хочу?
— Во-первых, ты хочешь показать мне пузико, — Эмиль поднимает насмешливые глаза, — а, во-вторых, я тут из нас двоих Альфа. И решения принимаю я.
— Тут в твоем доме есть еще два Альфы, если что…
И мне интересно, почему пришел только Эмиль. Где Адам и Мартин? Чего ждут?
— Верно, — зло щурится. — И они тоже погостят у меня.
Нехорошее предчувствие поднимается в груди. Я и три мужика в одном доме? Да тут не надо быть ясновидящей, чтобы понять, что меня ждет. И я чую возбуждение Эмиля, который делает ко мне бесшумный шаг, вглядываясь в глаза:
— Знаешь, Эни, с тобой много проблем.
— Ты на меня тут ответственность не перекидывай, — отступаю.
— Мартин был готов убить Адама на его земле, но его дедуля, оказывается, еще в хорошей форме, — делает еще один шаг. — И я прекрасно понимаю это желание вырвать кадык не только Черношкурому, но и Мартину. Зверь в каждом из нас желает твою волчицу. Если до этого момента мы могли отойти в сторону, то теперь нет. И это сложная ситуация может в любой момент перерасти в смертельную грызню, а после схлестнутся наши стаи из-за мести, из-за желания власти, из-за лесов.
— Браслеты, — натыкаюсь на кровать и бочком обхожу ее.
— Чтобы утихомирить Зверя, он должен получить желаемое, — глаза Эмиля вспыхивают желтым огнем. — Ты должна нас примирить, Эни.
— И что-то подсказывает мне, что “мирись-мирись и больше не дерись” не сработает? — отступаю к окну, а Эмиль прет на меня разъяренным буйволом.