Звереныш - стр. 18
– Много ты стал видеть, – рассердилась Танька. – За Кешкой бы смотрел так…
– Понравился, – не унимался Светик. – Понравился!
«А толку-то что, – про себя подумала Танька. – Ну пришел из любопытства разок. А больше и ждать нечего. Вон, даже не представился. Баловство Светькино…»
– А я ему понравилась? – Спросила Танька. – Раз ты такой ясновидящий, что скажешь?
Светик внимательно окинул мать с головы до ног и призадумался.
– Ты – нет, – наконец твердо сказал он. – Ты нет, только он тебя будет помнить.
– Как это – нее понравилась, а будет помнить?
– Сама что ли не понимаешь, – рассердился Светик. – Ты же вон какая, – он развел руки во все стороны и очертил ими круг. – Он же как сказал: «Богатырка!». Много что ли таких? Вот он и не забудет…
– Слушать тебя… – Танька зашаркала на кухню. – За Кешкой смотри.
Она сунула младшего сына в коляску и загремела кастрюлями.
Весь остаток дня она пыталась не думать о происшедшем. Но память, как прицепившаяся зараза, постоянно возвращала ее к этому незнакомцу. Она гнала от себя мысли о нем, а они назойливо лезли в голову снова и снова.
«И что это в самом деле, – ругала Танька себя, – на что ему со мной зариться? И невеста у него есть. А найдет же блажь, так не вытравить ничем!».
Светик больше не говорил об Анатолии, как будто сразу забыл про него. И Танька постепенно стала успокаиваться.
Серые будни, мелькавшие перед глазами, были однообразны и унылы. Безденежье и ночные дежурства выматывали. Она чувствовала, как усталость отуплет ее и обесцвечивает все остальные чувства, выкрашивая все происходящее в однообразные серые тона.
Светик все так же убегал на свою лавочку и сидел там, нахохлившимся замерзшм вробьем, задумчиво глядя куда-то в одному ему ведомую даль. Он упорно отказывался нянчиться с Кешкой и по-прежнему был молчалив. На упреки матери он насупливался и только исподлобья смотрел на нее, не мигая, будто пытался внушить ей раз и навсегда отстать от него с подобными просьбами.
– Никак не ладят между собой, – жаловалась она соседке. – Под одной крышей живут, мать одна, братья, а не ладят.
– Мать-то одна, – философствовала соседка, – да отцы разные! Вот и ведет их врозь. Потом и сама знаешь – чудной у тебя старшенький, точно немой. Что ни спроси, глазенками зыркает, а молчит. Ежели что скажет, то праздник, что рот открыл. А так – как звереныш. Глаза умные. А ничего не говорит..
– Как в школу пойдет, не знаю, – горилась Танька. – Заклюют его там. Таких не любят.
– Отец нужен, – заключала соседка, – а где взять!.. Намыкаешься ты с ними!