Золотой братик - стр. 8

– На самом деле будто костей у тебя нет.

Это Дай уже много раз слышал. Да, он Змееныш. Ничего больше не умеет. Хорошо бы в настоящую змейку превратиться и уползти куда-нибудь в другие пространства… Стало Артему как следует противно или нет?

– А ты не вывернешься случайно в какое-нибудь другое измерение?

Такой вопрос был чем-то новеньким, и Дай покосился из-под колена – Артем так шутит?

– Расплетайся, – попросил Артем. – А то смотреть жутко, – и добавил неожиданные, не предугадать бы, слова: – Страшно за тебя. Будто ты кричишь, только никому не слышно.

Дай ошеломленно замер. Но взглянуть на Артема было невозможно, и он поспешно начал выползать из одного положения в другое в предельном для позвоночника изгибе. Жаль, что любимая игра – странная и всем заметная. Он вдруг ослаб: развернулся, шлепнулся на пузо и поднял глаза на Артема:

– Вам правда не противно?

– Нет. Но жутко.

– А всем противно.

– Да тут никто не понимает, что это такое – твой эквилибр с гимнастикой. Ах, Дайка. Так ты меня отвратить хотел? Не вышло. Только интереснее.

– Это игра!

– Ну да, как же. Я-то, дорогой, представляю уровень работы, которую нужно было проделать вот для такого уровня… Этой твоей гимнастики. И еще я примерно представляю… Для чего она готовит. Такая вот гимнастика, растяжка и баланс. Тебя учили, Дайка. И я даже догадываюсь, кто. Но ты, похоже, все, чему научен, превратил не в пользу, а в какой-то… безмолвный крик. Тебя… Спасать пора. Змееныш – не змееныш, призрак не призрак, а будешь мой. Глаз с тебя не спущу. И все, беру тебя в свои руки. Пора. Теперь ты мой будешь воспитанник по-настоящему. И вот что, мой дорогой. Никаких «в гости». Я передумал: ко мне ты будешь ездить не в гости, а домой. Домой. По правде. И насовсем.

Дай скорей закрыл лицо руками – брызнули горячие слезы:

– Нет!

– Да. Понимаешь? Дом. Я. Насовсем. Будешь бунтовать – возьму за шиворот и унесу. И придется нам проходить через принуждение, дрессировку, подкуп и прочее приручение. В итоге никуда не денешься.

Дай нечаянно всхлипнул в ладошки. Артем вздохнул:

– Да ведь знаешь же, знаешь, что мы с тобой уже – друзья. Если жить по правде.

– Да откуда ж вы знаете эту правду? Что я хочу быть друг? – сдался Дай и открыл лицо. – Потому что таг и видите меня насквозь?

– Насквозь я тебя не вижу, не выдумывай, – Артем подошел и сел за стол, где Дай так и лежал на пузе. – Но то, что я вижу… Тебе нужен дом, твердая рука и правда. Понял?

– …Понял.

– Не смей реветь.

– Дом насовсем… Это не бывает.

– Бывает. За шиворот унесу.

Дай снова всхлипнул:

– А как же свобода воли?