Золотой братик - стр. 7
– Я не поеду ни в какие гости! Я не хочу!
– Да почему? Ты ведь меня не боишься?
– Нет. Да. В общем… Ведь потом все равно… Все равно…
– Что «все равно»? – Артем схватил его на руки. – Все говори!
– Все равно ведь обратно в интернат… – Дай уперся руками в грудь Артема: – Пустите. Ну… Да отпустите же меня немедленно!
Артем осторожно поставил его. Дай отошел к стене и попросил:
– Оставьте меня в покое, пожалуйста. Разве вы будете дружить с таким, как я, по правде? Отпустите меня. Вам что, воспитывать больше некого?!
– Ты зачем грубишь? – мягко спросил Артем.
– Отпустите меня, – тупо повторил Дай и оглянулся, куда бы спрятаться.
– …Может, у тебя есть еще какая-то другая жизнь?
– Какая другая… – Дая качнуло.
– Та, из которой так тяжело «обратно в интернат». …Дайка?! Да что ты белеешь, – Артем опять скорей подхватил его на руки: – А ну-ка держись. Чего испугался?
– Всего, – так проболтаться! Свет стал каким-то черным. Что теперь будет? Что сделает Юм, когда поймет, что Дай его выдал? А вдруг… А вдруг он больше не придет?! Совсем не придет? – он, не решаясь вырываться, посмотрел Артему в глаза и взмолился: – Зачем вам такая обуза? Я отвратительный, – как бы и Артема отвратить? Сопли распустить? Описаться? Ффу! И тут вспомнил самое противное: – Я – змееныш!
– …Кто?!
– А вот, пустите, – Дай вырвался, прыгнул к большому креслу, взлетел по нему, в воздухе перевернулся и встал на руки.
– …Этакой истерики я еще никогда не видел, – сказал Артем и сел на диван. – Только – аккуратней, ага?
Дай всегда все делал аккуратно. Ведь очень больно, когда вправляют сустав. Он поставил подошвы на голову и несколько мгновений, пока не заныла спина, простоял так. Артем молча наблюдал, опять так же зорко, как сразу несколько тагетов. Похоже, эквилибром его не напугаешь… Ему что, не противно? Еще сильнее прогнувшись, он наконец поставил ступни и медленно – но все равно голова закружилась – выпрямился. Бесшумно соскочил на пол.
– Невероятно, какой ты сильный. И гибкий, – Артем смотрел все тем же зорким взглядом. – Змееныш, ага. Но все равно никакой ты не противный. В цирк отдать – хоть сейчас… И чувство равновесия уникальное. Покажи еще что-нибудь. У тебя это как-то необыкновенно получается.
Дай вздохнул и вспрыгнул на пустой черный стол. Лег на пузо и сложился в коробочку, потом перетек в другую фигуру. Немного мешало жесткое платье. Он с пеленок занимался этим эквилибром – даже прозвали Змеенышем. Он выплетал из своего тела все возможные – и нужные – узоры и изгибы. Никто не знал, зачем эта игра. Никто не понимал, что это за упражнения такие. Его смотрели хирурги и психологи, всех он удивлял, но глядели они одинаково – им было интересно и противно. Почему Артему не противно?