Золотой братик - стр. 10
Снаружи летел уже не мокрый, а резкий, сухой, совсем зимний снег; графитовый рисунок мира казался полустертым. Темнело, и куда холоднее. Летели долго, минут пятнадцать. Дай смотрел сквозь бешеный снег на верхушки елок и сосен внизу, в фиолетовые провалы между ними. Артем. Он хороший. Трудно молчать. Только о чем говорить? О чем спросить?
Дом Артема стоял далеко ото всех других домов – посреди глухого леса, возле белого пятна застывшего озера. Оранжевые фонарики стоянки все ближе, ближе… Люггер сел. Метель скоблила по окнам так, как будто он все еще летел. Артем вышел в зиму, на миг Дай остался один в тишине, но тут же Артем открыл дверцу и помог выбраться в синюю метель, повел за руку к дому. Или – домой? Навстречу загорелись большие белые фонари дорожки вокруг дома, дальше, золотом – свет на веранде и в окнах.
– Там кто-нибудь еще есть? – испугался Дай. Ведь у взрослых бывают дети, жены, всякие родственники, кошки, собаки…
– Нет. Я живу один. Иногда внуков беру на выходные. Они в Венке учатся, двое.
Сил не было спрашивать, почему у Артема только внуки и где их родители. Какие дети у Артема. Где его супруга. Где все. Как такое спросишь. И ноги заплетаются. И метель еще – по щекам, по глазам, как не жмурься… Вот тебе и День первого снега. Целая зима как с цепи сорвалась.
Ступеньки, веранда. Дверь большая. Холл. Артем помогает снять пингвиновые ботинки в снегу, комбинезон, что-то говорит. Дай посмотрел – глаза серебряные у Артема, добрые – глубоко вздохнув, сосредоточился.
– Смелее, пожалуйста, – попросил Артем.
– Я боюсь… Потому что если «домой» – это правда, то… Как жить-то дальше. Я не умею. Буду ошибаться, – Дай открыто взглянул в серебряные глаза. – И вдруг вы меня прогоните.
– Ну что ты. Нет. Верь мне.
Дай улыбнулся через силу и сказал:
– Да, я знаю.
– Ну и молодец. Идем… Где ж тебя устроить… Ага, вот есть большая комната, и окно на солнце… Заходи. Тут не готово, я ж не знал, что ты уже сегодня мне в жизнь свалишься, как яблоко с ветки. Сегодня так переночуешь, а потом все устроим, как захочешь.
Тут пахло хорошо. Только все – старинное. Дай не очень понимал, что видит, да вещи – ведь не важно, главное:
– Это… Дом?
– Дом, – серьезно сказал Артем. – Твой. Хоть и выглядит еще не по-твоему. Дело поправимое.
– Дом насовсем…
– Что бы ни случилось. Какие бы ты потом себе другие дома не завел. В любой момент: приходишь – и живешь. Ясно?
– Еще не очень, – честно ответил Дай. – Я думал, так не бывает.
– Привыкнешь. Пойдем, все остальное покажу.
Дом был большой, только это и запомнилось. Голова кругом. Артем все понимал, поэтому накормил котлетками (большая светлая кухня, оранжевая тарелка, Артем в футболке и у него тоже котлетки на оранжевой тарелке, а еще вот молоко и печенье, и ничего не страшно, только будто во сне), отвел обратно, устроил постельку на диване, принес еще миску с яблоками «на всякий случай», громадную коробку с игрушками и несколько старинных детских книжек с картинками и сказал: