Золото Умальты - стр. 18
Чего нельзя было сказать про бывшего студента Тимофея Карпова, молодого человека двадцати лет, осужденного за убийство проститутки в публичном доме в городе Благовещенске, где он очутился проездом.
По материалам дела выходило, что Карпов был ограблен хозяйкой заведения, но указать количество украденных денег не смог, твердил только, что у него было «много золота», и женщины, подпоив, обыскали его, спящего, и вытащили кошель. Убийство произошло по случайности – во время разбирательства и ссоры Карпов сильно толкнул мещанку Коробейникову, та ударилась головой о туалетный столик и сломала шею. На допросах Карпов утверждал, что при нем Коробейникова только ушиблась, но оставалась жива и здорова, а шею ей, видимо, сломал швейцар заведения по приказу хозяйки, чтобы скрыть концы в воду. Но так как доказательств он привести не смог и объяснять, откуда взял крупную сумму, тоже отказался, а хозяйка постаралась замять скандал в самом порядочном доме терпимости, который посещали все высшие городские чины, спустя две недели расследования Тимофей Карпов был осужден за непреднамеренное убийство и отправлен в каторжные работы.
Об этом случае рассказал Чагину сам становой, который частенько посещал Благовещенск и лично знал хозяйку заведения, немку, а также убитую – по его словам, добрую ласковую бабу шести пудов весом.
Чахоточный худосочный Тимоша, Немочь, как прозвали студента в бараке, был, сразу видать, не жилец. В оборванном армяке, с длинными спутанными волосами, он едва поднимался с утра на работы, а с шахты тащился уже и вовсе из последних сил. Кашель его мучил все сильнее с каждым днем, и арестанты стали жаловаться, что новенький разносит по бараку заразу.
Особо невзлюбил студента полтавский мещанин по фамилии Хвороба, бледный и полный, с белесыми навыкате глазами. Он всякий раз находил случай обложить ругательством или даже ударить больного локтем в живот.
И в этот раз, когда арестанты тащились с рудника по грязному, подтаявшему майскому снегу, Хвороба оглянулся на охранного солдата и нарочно подставил Тимоше подножку. Когда студент упал, он пнул его тяжелым от заскорузлой грязи сапогом.
– У, Немочь, ползет, как вша в корсете.
Остальные рабочие угрюмо и равнодушно шли мимо. Только Чагин наклонился, чтобы помочь Тимоше встать. Услышал, как тот бормочет молитву.
– Дева пречистая, пресвятая Богородица, убогих заступница, печальных утешение, нагих одеяние, больных исцеление, грешных спасение…
В который раз голос студента показался ему знакомым. И молитву он вроде бы уже слышал из этих уст.