Золото Хравна - стр. 46
– Старые сказки, – пожал плечами Торлейв.
– А что ты скажешь про сейд? – спросила старуха. – Ты, такой образованный парень? Знаешь ли ты, что такое сейд[72] и какой силой он обладает? Или ты полагаешь, что это тоже «старые сказки»?
– Это северное колдовство.
– Верно! Самое гнусное колдовство, ибо оно никогда не несет в себе ничего доброго. Это колдовство может лишь разрушить, но не может создать. Те, кому не даются ни простая волшба, ни магия рун, ни гальдр, – самые бездарные бабы, самые никчемные колдуны, – вот кто такие сейдмады, сейдконы[73]. Кто познал гальдр[74] в его дивной глубине, никогда не опустится до сейда! Гальдр во много раз сильнее; он, как и руны, исцеляет от сейда… Но я и помыслить не могла, что Финнбьёрн Черный Посох падет столь низко. В прежние-то времена ни за что бы не стал он творить сейд. Похоже, он вовсе из ума выжил: ему, видать, невдомек, чем это может для него кончиться!
– А чем это может кончиться? – испуганно спросила Вильгельмина.
– Придут духи зла, которых он хочет заставить работать на себя, и утащат его в преисподнюю! – выкрикнула Йорейд, перекрестившись на деревянное распятие.
– Так его зовут Финнбьёрн Черный Посох?
– Так звали его прежде, – проворчала старуха. – Ясно, для чего понадобилось ему сменить имя: он хочет обмануть меня. Знает, какую власть над человеком имеет тот, кому ведомо его настоящее имя; знает и боится меня! И правильно делает, что боится, раз посмел он опуститься до сейда – курам на смех!
– Бабушка! – подала жалобный голос Вильгельмина. Изумленная, она не могла узнать Йорейд в этой величественной старухе. Согбенная спина распрямилась, глаза сверкали. Йорейд не только стала выше ростом – она точно помолодела в гневе.
– Знала бы я, где его найти! – воскликнула она. – Я бы пришла к нему и раскрыла бы ему глаза на его глупость! Надо же, чего выдумал; или наслушался бабьих сказок, или поманил его золотой блеск, или застит ему глаза что другое, не ведаю что…
– Бабушка! – снова тихо позвала Вильгельмина, и Йорейд наконец посмотрела на нее.
– Бедное мое дитятко! – сказала она. – Уж не я ли сама опутала тебя этой нитью, не я ли привела беду в твой дом? Я же думала о тебе день и ночь, ждала, что ты придешь ко мне. И вот ты пришла, но я не знаю, что сказать тебе. Неспокойно в лесу, беда подступила… Я слышала пение вчера во время бури. Слышала и поставила песнь свою на его пути. Не могу я понять, кому понадобилось насылать беду на Еловый Остров? Ежели это Финн, так едва ли он сам до такого додумался, да и зачем ему, после всего, что он уж натворил. Нет, это кто-то иной несет в душе своей ад и сеет безумие…